Туманный лисий мех. Эльвира Еникеева

До парка и от него ходит автобус с номером триста семьдесят пять. Последний в сутках, полуночный автобус непростой. Туда заходят духи. И они едут не до парка, не от парка, а дальше. Туда, за черту. Только автобус продолжает свой страшный маршрут лишь в первый день Фестиваля Голодных Духов либо осенью, в годовщину первой своей аварии. И тебе придется выйти прежде, чем автобус переедет черту, не то вернуться будет… сложно. Как-то, кажется, в девяносто пятом, один из автобусов нашли в озере под Пекином. Как раз перед тем туда вошли двое в традиционной одежде, но в автобусе позже нашли только тела водителя, кондуктора и одного пассажира. Так вот, этот автобус увез оронго, который получил невыполнимое задание: успокоить духов проклятого места.

      Собачка помнила, что Тенгфей сложил четырехугольную звезду.

      Остались из всех они шестеро, точнее, уже пятеро. Им вручили карту, чтоб добрались по темноте до храма. Если доберутся – исполнятся их заветные мечты.

      Двое из них сделали желания лодочками, кианг – лебедем, тигрица – самолетиком, а собачка – лисом. Она сложила фигурку в технике мокрого оригами: в отличие от большинства неуклюжих в обращении с бумагой соперников собачка с детства занималась оригами, рисованием и каллиграфией.

      Бохай был последним «корабликом». Корабли тонут. А лодки? Лодки пока плывут.

      Но тьма густа, карта запутанна, и идти то ли два шага, то ли всю жизнь.

      – Вот, – неожиданно сказал мопс, и все подняли глаза.

      В свете факелов были видны ступени заброшенного, обветшалого храма с изуродованными мхом пагодами. Одна фигура собакольва у входа была цела, вторую исполосовали трещины.

      Они, тесня друг друга, метнулись за двойные двери и застыли. Внутри все было разбито, разграблено – статуи стояли безголовые, потолок зиял дырой.

      – Как этот храм исполнит наши просьбы! – простонала тигрица.

      – Клык подери! – Конь пнул какой-то камень. – Ради чего все это было?!

      Все разочарованно побрели к выходу. Мопс пробормотал:

      – Мне кажется, скоро будет дождь… Успеть бы добраться до темноты…

      И только собачка осталась стоять. Она смотрела на алтарь, который уцелел и даже тускло поблескивал в свете факелов. Белела маленькая ваза с пожухлыми цветами, стояли курительницы, мисочки для подношений с гнилыми фруктами. Но главное – маленькая фигурка Будды, целая, без единой трещинки.

      – Гуан! – позвал ее с улицы конь. – Идешь?

      – Нет, – тихо отозвалась она. – И вы не уходите.

      – Что?

      – Если преподнести новые дары, если войти сюда с должным почтением, обойдя его сперва три раза, храм оживет. Я уверена, что оживет!

      Остальные переглянулись. Они устали, но надежда в них еще не умерла.

      – Идти все равно далеко, – заметила кианг. – Давайте попробуем. Хоть ночь скоротаем.

      – У меня остались припасы, – покопался в рюкзаке мопс. – Шесть яблок и хлеб. За вычетом комиссии могу дать одно яблоко.

      – Хей! – возмутилась кианг.

      – Но я голодный, Будда должен