Жена башмачника. Адриана Трижиани

иногда человек погибает, а тела нет. В шахте может сработать динамит, и люди внутри взрываются, тело может сгореть в огне, провалиться в яму или утонуть в шлаковой реке внутри горы. А еще бывает так: ты ранен, не можешь идти, застреваешь под землей, умираешь от голода, потому что никто не идет тебя искать, тебя съедают звери и остаются одни кости. Я знаю все-все про то, как можно умереть в шахте, – но мой папа не умер. Он был сильнее всех. Он мог побить любого, мог поднять в воздух любого мужчину в Вильминоре-ди-Скальве. Он не умер.

      – Что ж, я буду рада когда-нибудь с ним встретиться.

      – И встретитесь. Он вернется. Вот увидите.

      Чиро верил, что отец жив, но сердце его ныло при мысли, что они могут никогда больше не увидеться. Он вспоминал, как всегда легко находил отца в толпе, потому что тот такой высокий, выше всех в деревне. И такой сильный, что запросто таскал обоих сыновей – по одному на каждом бедре, как мешки с мукой, – вверх и вниз по крутым горным тропам. Он валил деревья одним топором, а доски пилил так легко, как эта сестра Тереза тесто режет. И он построил запруду у водопада Вертова. Ему, конечно, все помогали, но Карло Ладзари был главным.

      Сестра Тереза разбила в чашку яйцо, добавила ложку сахара и взбивала до тех пор, пока на поверхности не появилась густая пена. Потом протянула чашку Чиро:

      – Держи.

      Тот сделал глоток, чмокнул и осушил чашку до дна.

      – Как теперь поживает твой желудок?

      – Полнехонек, – улыбнулся Чиро.

      – Будешь иногда помогать мне готовить?

      – Мальчики не готовят.

      – Это неправда. Все великие повара в Париже – мужчины. Женщин даже не берут в «Кордон-Блю». Это знаменитая кулинарная школа во Франции.

      Тут в кухню ворвался Эдуардо:

      – Чиро, ты где?! Пошли!

      Сестра Тереза улыбнулась ему:

      – Ты, должно быть, Эдуардо.

      – Да.

      – Она монахиня, – сказал Чиро.

      Эдуардо поклонился:

      – Простите, сестра.

      – Ты ведь тоже проголодался?

      Эдуардо помотал головой.

      – Что, мама велела тебе лишний раз никого не беспокоить? – спросила сестра Тереза.

      Эдуардо кивнул.

      Сестра Тереза снова открыла металлический бак, достала еще один большой ломоть хлеба, намазала его маслом и протянула Эдуардо. Тот жадно принялся жевать.

      – Мой брат сам ни о чем не попросит, – объяснил Чиро. – Можно ему тоже яйцо с сахаром? – Он повернулся к брату: – Тебе понравится.

      Сестра улыбнулась, взяла еще одно яйцо, сахар, плеснула сливок и взбила все венчиком. Эдуардо смаковал каждую каплю яичного крема, пока чашка не опустела.

      – Спасибо, сестра, – произнес он.

      – А мы думали, что в монастыре будет ужасно. – Чиро поставил обе чашки в раковину.

      – Если вы будете хорошо себя вести и молиться, вряд ли вас ждут неприятности.

      В дверях кухни стояла сестра Доменика вместе с Катериной. Эдуардо ахнул и низко поклонился старой монахине. Чиро не понимал, почему брат боится всех и вся. Неужто он не видит, что сестра Доменика совсем не страшная?