Колымские повести. Анатолий Иосифович Музис

допытывался гость.

      – Ставка. Северные сто процентов. Столько же за стаж. Ну, и подворовываю маленько.

      Он говорил ничуть не смущаясь Нюкжина.

      – И что же, не замечают?

      – А если и замечают? Я ж по малости. Когда бутылку, когда банку. Они ж и так мне полагаются…

      «Полагаются» означало, что портовое начальство само периодически «подбрасывало» сторожам и грузчикам то одно, то другое, чтобы удержать их на месте. На Колыме и «бич» считался работником.

      – Как думаете, – спросил Нюкжин, – Колыма скоро вск-роется?

      – Однако, не завтра, так послезавтра, – сказал хозяин. – У нас весна какая? Зима, а за ней сразу лето.

      – Но снега еще достаточно. С вертолета хорошо видно.

      – Снега много, – подтвердил хозяин. – Но сбывает. Еще день-два и не выедете отсюда.

      – Что так? – обеспокоился Нюкжин.

      – Вода по логам пойдет. Объезжать придется. Вы куда путь-то держите?

      – В сторону Седедемы, на Дьяску.

      – Туда дороги нет.

      – Мы напрямую.

      – Ну-ну!..

      – Сейчас-то они еще пройдут, – вступился гость. – Земля мерзлая.

      – Сейчас, пожалуй! – согласился хозяин. – Если не меш-кать.

      – Мы с работой. Бурить будем.

      – О-о! – протянул хозяин, словно Нюкжин собирался пеш-ком на Северный полюс.

      Разговор расстроил Нюкжина. Что говорить! Они опоздали с выездом! А тут еще ни вездехода, ни Донилина. Посмотрел на часы. Незаметно, незаметно, а уже полтора часа. Лучше бы самому… Но тут же вспомнил о бутылке на столе. Нет, и оставлять Донилина тоже нельзя. Ну, будь, что будет!

      Одно слово – экспромт!

      – Жарко у Вас тут, однако, – сказал он. – Пойду, прогу-ляюсь.

      После прокуренной дежурки, на улице показалось неве-роятно как хорошо. И – что это? По дороге, что вела логом, грохоча траками по мерзлой земле, спускался вездеход.

      «Наш?! Неужели наш? – подумал Нюкжин. – Теперь ему казалось, что прошло слишком мало времени. Или они не соб-рались? Так приехали?

      Вездеход лихо подкатил к дежурке и остановился, демонс-трируя надежность тормозов. Распахнулись сразу обе дверцы: из одной вылез улыбающийся Кеша Кочемасов, из другой – серьезный Виталий Мерипов.

      – С прибытием! – Кеша долго и радостно тряс руку Нюкжину – Заждались мы тут.

      Мерипов поздоровался сдержанно, руку протянул изда-лека, словно боялся, что начальник не примет ее. И еще Нюкжин отметил, что Мерипов начал отпускать бороду. Таежный форс, типичный для новичков.

      – Донилин где? – спросил он.

      – Наверху. У магазина. Мы его за хлебом оставили.

      – За хлебом?

      – Не беспокойтесь, Иван Васильевич! Я ему внушил.

      – В Зырянке ему тоже «внушали».

      – Да, – согласился Кеша. – Личико у него стало круглое… А Вы, Иван Васильевич, что-то наоборот, совсем с лица спали. Шапка да подбородок.

      Все трое рассмеялись.