The Bestелесность. Юлия Мамочева

и ближе, громаднее, строже:

      Всё безумней дудит, что неведомый зверь…

      И кривятся на вражеских палубах рожи —

      Ох, напрасно! Не знают варяги дрожи,

      Мы сражаемся до обескровленной кожи

      И уходим в морскую серь!..

      Был суровым бой, словно серый север,

      Словно самый варяжский род.

      Кровенел белоснежной пены клевер

      На лазури морских широт.

      Мы не смели чуять ни ног, ни боли,

      Как не чуяли б их праотцы;

      И один за одним в чужеводной соли

      Находили приют бойцы.

      Но орда чернолицая нас не пугала,

      Мы рубились – и всё горячей!

      И, казалось, уже улыбалась Вальгалла

      Нам приветственным звоном мечей…

      И хрустели мачты, корма хрустела,

      С четырёх неприятель сторон ликовал…

      Бушевал он, кромсая драконье тело;

      Бился моря кровавый шквал!

      С четырёх сторон вражья грудь дудела,

      Точно дьявольский двор пировал!

      Тут безмолвный драккар заревел драконом,

      На дыбы поднялся, скрипя кормой…

      Мы схватились за мачты, и в страхе зелёном

      Враг застыл побледневшей тьмой.

      Паруса надулись внезапной бурей,

      Запестрели молнии страстью фурий!..

      А дракон неистово бил крылами,

      Обезумев, рычал и пучину рыл;

      И разило врага ледяное пламя,

      Смертоносный огонь разил!..

      Вся Норвегия щедро свистела ветрами

      И дышала в жабры ветрил!

      …Мы под звёздами плыли по слёзной смоли,

      Да с победой – к священным норвежским лесам,

      В край, где белые скальды бросаются в море,

      Отдавая жизнь – парусам.

      Дом

      Я дома. Я снова —

      На родине Цоя,

      В объятиях зноя

      С утра до утра.

      И небо вдыхаю —

      Без краю,

      Густое,

      Что – с запахом крова,

      Что – с кровью Петра.

      О, кровью румянится

      Сумрак спесивый,

      Моею Россией,

      Зарёю моей.

      Я пьяница, пьяница:

      Алою силой

      Питаюсь —

      И каюсь

      В июлевый хмель.

      Налейте мне совести

      Вместо печали,

      Чтоб сны не стращали

      Усталую дочь!..

      Приехала в гости,

      Стою на причале.

      Финалом для повести —

      Белая ночь.

      Молния

      Мелькнула дорожка во мраке ночи,

      Зажглась и погасла тотчас;

      Она не вернется, как пламя свечи,

      Навек отгоревшей для нас.

      Сквозь бледные капли в ночной пелене

      Пустила свой призрачный свет.

      Решила, наверное, дать она мне

      Беззвучный и важный совет.

      Как будто листва, облетали года:

      Стремителен времени ход…

      Я молнию помню: исчезнув тогда,

      Она меня где-то ждёт.

2000 г.

      Вершина

      Быть