Пленница желаний. Сделка с джинном. Анна Сергеевна Платунова

села за дальний столик в углу, спиной к двери. Джинн расположился напротив. Заспанная подавальщица принесла завтрак: толстый ломоть серого хлеба, яичницу и запотевшую глиняную кружку. Я понюхала:

      – Пиво? Ой… Можно воды?

      – От воды ты, дорогуша, будешь дристать дальше, чем видишь, – грубо ответила служанка. – Пей, ничего с тобой не сделается. Оно слабое.

      Я вцепилась зубами в хлеб. Он оказался вчерашним, твердым, как подошва. Чтобы протолкнуть кусок в горло, пришлось сделать изрядный глоток пива. Прогорклый напиток ударил в нос, я закашлялась.

      А потом без перехода разревелась. Слезы катились по щекам, капали на хлеб, смешивались с пивом… Перед внутренним взором снова и снова вставали портреты. Папа, мама, Патрик… Сердце рвалось и болело, будто чья-то безжалостная рука проникла в мою грудь и терзала, и сжимала его.

      Я совсем одна в этом мире. Совсем одна! Не считая хитрой и коварной твари, с которой я теперь связана договором. Я впервые за долгое время подняла глаза на джинна и вздрогнула от мрачной радости на его лице, которую он и не пытался скрыть.

      – Каково это, терять родных и любимых? – спросил он, вперив в меня черный взгляд. – Наверное, легче позволить красным муравьям искусать себя до смерти, лишь бы перебить эту боль? Подставить руки под каленое железо? Да только это не поможет. Ты горишь в огне, зайчишка.

      – Ненавижу тебя! – прошептала я. – Как же я тебя ненавижу, погань.

      *** 15 ***

      Джинн никак не отреагировал на мою неприкрытую ненависть и ничуть не изменился в лице, но его ответ заставил кожу покрыться мурашками.

      – Не боишься, что на закате, когда придет время исполнять свою часть договора, я тебя придушу? – спокойно спросил он.

      А смотрел так, что стало ясно: не шутит.

      – Не боюсь! – выпалила я, вовсе не чувствуя той отваги, что звучала в голосе. – До смерти не задушишь. У нас договор!

      Джинн криво усмехнулся. Ох, не нравилась мне эта отвратительная улыбочка!

      – Нельзя нарушить сделку, – неуверенно произнесла я. – Ты ведь…

      Сердце заколотилось как бешеное.

      – Ты ведь не солгал? Время можно повернуть вспять? Мы… Я… Если я соберу все артефакты, моя семья останется жива? – торопливо заговорила я.

      – Солгал, – ответил он. – Или не солгал. Ты все равно этого не узнаешь, пока не соберешь артефакты.

      По непроницаемой физиономии джинна невозможно было понять, какой вариант истинный. Он насмехался надо мной, продолжит глумиться и дальше. Пора брать себя в руки и перестать вестись на провокации.

      Я некоторое время молча завтракала: отщипывала кусочки от краюхи и ковыряла желток подгоревшей яичницы.

      – Ладно… Раз уж нам пришлось заключить временный союз, постараемся не вести себя как дикари. Хочешь есть?

      – Я не нуждаюсь в еде.

      – Ну… Понятно. Не нуждаешься. Но, может, хочешь попробовать, что едят люди?

      – Нет аппетита.

      Я вскинула взгляд и прикусила язык, с которого готово было сорваться