Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие. Глен Кук

не впервые видел ее такой. Разговоры ни к чему не приведут. Только время как-то подействует. И она все равно не рассердится еще сильнее.

      – Вернусь, как только смогу, дорогая. Мидж, хорошенько позаботься о ней.

      Кузен, который не вошел в дом, кивнул. С его лба капал пот. Он глубоко облегченно вздохнул, внезапно убедившись, что ему не суждено стать первым павшим в столь маленькой войне, что ее бы никто и не заметил.

      Я попытался поцеловать Тинни. Она не позволила. Я отступил со словами:

      – Я тебя люблю. Но я тебе не принадлежу.

      Она ухитрилась сдержаться и не сказать что-нибудь воистину ужасное.

      Я залез в экипаж, и он тронулся прежде, чем я устроился на плюшевом сиденье напротив Белинды.

      Время ей благоволило. Она была сногсшибательной, как всегда. Лучшим ее украшением являлись длинные, блестящие черные волосы. Они подчеркивали ее бледность и красную помаду, которой она неизменно подкрашивала губы.

      Но сегодня ее неухоженные волосы свисали сосульками, их требовалось помыть. Лицо приобрело нездоровый желтовато-зеленый оттенок – хотя, возможно, так казалось из-за освещения. Она не наложила свой обычный макияж, придающий ей внешность вампира. И уделила мало внимания одежде.

      Разумеется, Белинда не изменилась за несколько дней. Просто была в таком состоянии духа.

      Будучи искусным наблюдателем, я ощутил, что она глубоко расстроена.

      – Рассказывай.

      – Кто-то набросился на Морли Дотса.

      – Это ты уже говорила.

      Морли был моим другом так долго, что я и не припомню, когда он им не был. Ну, не перед войной. Но почти целую вечность. В последнее время я нечасто с ним виделся. Тинни его не одобряла. Ее неодобрение не имело этнических, социальных или интеллектуальных причин. Морли Дотс обладал способностью отвлекать ее особенного парня от того, на чем она хотела сосредоточить все его внимание: от Тинни Тейт.

      Я оценил учтивость, с которой меня проинформировали о случившемся, но гадал, почему Белинда впуталась в дела Морли. Может, потому, что имела откаты с его очень успешного ресторанного бизнеса.

      – Расскажу, что знаю, – начала Белинда. – Три ночи назад Морли ввалился в один из наших борделей на окраине Квартала Эльфов. В нем было полно дыр, но мало крови. Парни, дежурившие у черного входа, стали выворачивать карманы Морли, как вдруг узнали его и решили: он должен выжить, пока не разыщут меня. Я прибыла туда позапрошлой ночью. Он был в шаге от смерти. Я ждала, но он так и не пришел в себя.

      – Что он там делал?..

      И почему она ринулась в бордель, услышав о случившемся?

      – Риторический вопрос, – продолжил я. – Просто мысли вслух. Я понятия не имею, чем он занимался в последнее время. Мы теперь нечасто встречаемся.

      – Понимаю. Рыжая.

      Я сомневался, что она понимает. В ее жизни не было никого особенного. Она просто не могла знать…

      – Господи!

      Может ли такое быть? Не может!

      Первый закон Дотса гласит: никогда не связывайся с женщиной еще более сумасшедшей, чем ты сам. Но… Вот оно – между строк.