Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие. Глен Кук

оставайся в роли телохранителя, – сказал Косс. – Если снова начнешь с того, на чем бросил, ты выяснишь, как много разучился делать. Мисс Тейт? Он под вашей опекой. Продолжайте напоминать ему, что в наши дни с такими проблемами справляется Гвардия Танфера.

      – Я так и сделаю.

      Даже не сомневался, что она будет напоминать – часто и решительно.

      Мой врожденный цинизм меня подвел. В последнее время жестяные свистульки действовали на удивление эффективно. Я поверил лейтенанту на слово, думая, что Гвардия и правда разгребет это дельце через день или два.

      – Хорошо. Выполняйте свою работу. Только не оставляйте нас в подвешенном состоянии. Дайте знать, почему эти кретины охотились на Тинни. На случай, если нужно приготовиться развлечь еще один выводок олухов.

      Тинни бросила на бедного Косса взгляд, заставивший того забыть, что он уже несколько лет состоит в счастливом браке с замечательной, но обычной женщиной.

      – Я это сделаю, – пообещал он. – Не сомневайтесь.

      Как только я вернулся, убедившись, что наши гости покинули дом, Тинни врубила жар в департаменте отвлекающих маневров.

      – Дорогой, я знаю, что ты собираешься сказать.

      – Я собираюсь спросить, почему праздничный гусь в жаровне обычно бывает одет плотнее, чем ты сейчас.

      – Тебя не одурачишь.

      Еще бы! Зато она смогла чертовски хорошо меня отвлечь, после чего у меня не осталось возражений.

      Я лежал, погруженный в раздумья, пока не очнулся в разгар следующего утра.

5

      – Помнишь прошлую ночь? – спросил я.

      Тинни пыталась приготовить завтрак. Очень старательно. Она жаждала заняться благотворительностью. В ее арсенале отвлекающих маневров ничего больше не осталось. К сожалению, ей куда лучше удавалось аппетитно выглядеть, чем аппетитно готовить.

      – Да. Угу. Я помню.

      Ха! Нервничает. Может, даже чувствует себя слегка виноватой, хотя сами инквизиторы Гвардии не заставят ее в этом признаться.

      – Колбаски вкуснее, чем выглядят, – поклялась она. – И тост будет прекрасным, если ты немножко поскоблишь его ножом.

      – Кип Проуз был одержим желанием готовить идеальные тосты.

      Но я на это не упирал. Она взяла в качестве образца один из тостов Кипа и в результате сожгла этот.

      – Я просто хочу нормальную жизнь.

      Я не ответил. Пусть спорит сама с собой. Конечно, молчание – лучшая тактика в подобных ситуациях в четырех случаях из пяти. Я позволил ей болтать о чем вздумается.

      Тинни выдохлась. Сердито уставилась на меня. Потом обрела второе дыхание.

      – Черт возьми, Гаррет! Я знаю, о чем ты думаешь. Это не за тобой приходили головорезы. Они приходили за мной.

      Ей стоило усилий произнести это. Заставить кого-нибудь из Тейтов признаться в своей ошибке, пусть не напрямую, – такое явление встречается реже, чем зубы у курицы. И наверняка оно более драгоценно. А если признание делается без понуканий, добровольно – это просто несравненная редкость.

      Я не сдавал позиций, держа на замке свой