Аппалинария и крылья. Галина Мурашова

в сторону собачки. – Мне и твоей компании вполне хватает.

      Эсми плавно потянулась и улеглась, поглядывая на непрошеную гостью.

      – А ничего, что это моя квартира? – улыбнулась Полина и, присев, погладила встревоженную псинку.

      – Ой, не начинай! – Эсмеральда скроила недовольную мину и отвернулась, демонстративно разглядывая что-то за окном.

      – Не переживай, – шепнула Полина на ухо собачке. – Мы ее уломаем. Она, в общем-то, сговорчивая.

      Собачка неуверенно шевельнула хвостиком и с надеждой посмотрела на гордую Эсмеральду.

      – Ну ладно, а зовут-то тебя как? – спросила Эсми, искоса взглянув на нее.

      – Тяв! – радостно отозвалась собачка, с готовностью вскочив и яростно завиляв хвостиком.

      – Что значит «не знаю»? – округлила глаза Эсми. – Полина Викторовна, как ее зовут? Как к ней обращаться-то? – и добавила опять флегматичным тоном: – Если понадобиться…

      – Да я как-то не думала. Собачка и собачка, – призналась Полина. – Ошейника на ней не было… – и, обернувшись к повеселевшей гостье, спросила: – Ну, сама-то скажи, вспомни. Было же у тебя имя?

      Собачка зашлась громким лаем, стремглав пробежалась по комнате и опять уселась у двери, с преданной готовностью глядя на новую хозяйку.

      – Нет, нет, пожалуйста, без этих восторгов. Мы не глухие, – заволновалась Эсмеральда.

      – Она говорить не будет? – удивилась Полина.

      – Конечно, нет, – раздраженно ответила кошка. – Она же обычная. Собака и все!

      – Ну, в общем-то, и правильно, – облегченно улыбнулась Полина. – Не каждый же день на улице разговорчивых животных подбирать.

      Она подошла к холодильнику, открыла его и, обернувшись, подумала вслух:

      – Что бы тебе дать? Ты же голодная, правда?

      Собачонка застыла на месте, завороженно глядя на Полину.

      – Так, ладно, я думаю, что куриное мясо для начала подойдет. А потом поразмыслим над твоим рационом.

      И она, положив угощение в мисочку, поставила ее перед гостьей. Собачка, повизгивая, набросилась на еду.

      – Черненькая, маленькая, мохнатенькая, – глядя на нее, перечисляла Полина.

      – И шуму от нее немерено, – недовольным голосом добавила Эсми.

      – Не придирайся. Мы все не идеальны. Я вот думаю, как ее назвать. Черненькая. Мохнатая, как шмель. Шумная, тебя раздражает. Не шмель, а муха. Мушка, может быть? – спросила Полина, взглянув на кошку.

      – Таракашка, – огрызнулась Эсми ревниво.

      – А что? Черная Мушка, – подытожила Полина, сделав вид, что не слышала ворчливую Эсмеральду. – О! Черёмушка!– И, наклонившись к собачке, провела пальцами по взлохмаченной спинке.

      – Будешь Черёмушкой?

      Собачка тревожно заворчала, переживая за еще недоеденное мясо, но потом на мгновение подняла мордочку и посмотрела преданными собачьими глазами Полине прямо в душу.

      – Все! – обрадовалась та, – Черёмушка!

      Не отрываясь от миски, Черёмушка весело завиляла хвостом.

      – Черемуха же белая, – нехотя