А. В. Жвалевский. Сборник. Андрей Жвалевский

      Из истории

      Мы специально не рассказываем, что творилось между 1916 и 1919 годами. Слишком это тяжёлое было время. Такое тяжёлое, что временами даже хуже войны.

      Поэтому просто напомним некоторые факты.

      В 1917 году сначала свергли царя, а потом власть перешла к большевикам. Большевики сначала вроде бы были ничего: остановили войну, которая всем надоела, дали крестьянам землю, объявили, что теперь все люди равны и свободны.

      Но потом большевики принялись отчаянно бороться со всеми своими врагами, а заодно и друг с другом.

      Началась Гражданская война, то есть война не с внешними врагами, а внутри страны. Петроград жил тогда тяжело, не хватало еды, одежды, дров. Хуже того – люди не понимали, что происходит.

      Жили себе спокойно, слушали царя, ходили в церковь – и вдруг всё кувырком! Царь, оказывается, плохой, в Бога верить плохо, зато свобода. А что за свобода, когда на улицах по ночам стреляют и могут запросто убить?

      В общем, всё было сложно и непонятно.

      Сергей Иванович слово, которое дал жене, сдержал. Наверное, не таким уж плохим Дедом Морозом он оказался. Вернулся, правда, нескоро, шесть лет спустя, зато живой и здоровый, только похудел очень.

      Когда Морозов появился – аккурат накануне сочельника, – Маша снова плакала. Но теперь уже от радости. Она даже слёз не вытирала: накрывала на стол, грела худой морковный чай, бегала к соседке за сахарином в долг – и всё плакала. Успокоилась только, когда уселась рядом с любимым мужем и обхватила его обеими руками.

      – Никуда больше не пущу, – сказала она, – будешь дома сидеть!

      Сергей Иванович улыбнулся, потёрся небритой щекой, но продолжил жевать. Видно, очень оголодал.

      – Какое сидеть?! – вдруг раздался сердитый голос. – А Рождество? А дети?

      Главный Птёрк и маленькая охля стояли на столе между стаканов, грозно уперев лапки в бока.

      – Придумал тоже! – согласилась с другом охля. – Доедай – и за работу.

      Они ещё много собирались сказать Морозову, но тот коротко посмотрел на малышей, и они испуганно замолчали.

      – Рождество, – спокойно сказал Сергей Иванович, – без меня обойдётся. Я больше не Дед Мороз, понятно?

      Маша почувствовала, как окаменело под гимнастёркой тело мужа. Она погладила его, но Сергей Иванович, кажется, и не заметил.

      – Эх, – Главный Птёрк махнул лапкой, – а мы так ждали…

      – И дети, – грустно добавила охля.

      Они взялись за лапки и пошли к краю стола. Морозов молча ждал, даже жевать перестал. Охля не выдержала, оглянулась напоследок.

      – Дед Мороз, ты научишься, ты поймёшь, я верю…

      Но Главный Птёрк дёрнул её за лапку и чуть не силком утащил за чайник.

      – Они не придут больше, – тихо сказала Маша.

      – Да, – согласился Сергей Иванович, – потому что я больше не Дед Мороз.

      В молчании они выпили чай, невкусный, но зато горячий, посидели ещё немного.

      – Город-то как изменился, – заметил вдруг Морозов, – я шёл, половины не узнал. Погуляем?

      – Конечно! – Маше