Кот, консьержка и другие уважаемые люди. Диляра Тасбулатова

помню. А потом как пошло, как поехало…

      А он взял и обиделся: сказал, что кощунствую.

      Я поинтересовалась:

      – По поводу тебя или Иисуса?

      Обиделся еще больше.

      Месяц не звонил.

      И почему-то на канал не пошел на этот, который на целых три или четыре дома вещал.

      Сказал, что я у него всякую охоту отбила.

      Тайны интервью

      Война Севера и Юга

      На фестивале в Одессе мне повезло – дали возможность поговорить с самим Роджером Корменом, легендой Голливуда. Встреча с ним была подобна, как написал Жан Ренуар, когда его пригласил на обед сам Чаплин, встрече «верующего с самим Господом». Такие вот чувства. Правда не зная, кто это, можно подумать, что это не голливудский небожитель, а одесский пенсионер.

      Однако то, что это сам Кормен, я узнала не сразу: по телефону мне показалось, что у меня будет интервью с Форманом, а не Корменом: ослышалась.

      А как кто выглядит – почем мне знать (хотя у меня закралось подозрение, что этот старик – Кормену под 90 было – на Формана не очень похож).

      Ну вот, стало быть. Подкатываю я к нему, сажусь за стол и говорю:

      – Как вы пережили вторжение советских танков в Прагу?

      Кормен говорит:

      – Ужас. Нехорошо типа (сказал Кормен довольно безразлично).

      Я говорю:

      – Весь просвещенный мир переживал (ну что-то в таком роде, не так примитивно, конечно).

      Кормен говорит:

      – Мы тоже потеряли много солдат во времена войны Севера и Юга…

      Я думаю: ну все, привет, приехали… Отпросилась у него, пошла к распорядителям и говорю: слушайте, а кто это?

      Они говорят: Кормен! И смотрят на меня, как на блогершу лет эдак двадцати, из тех, кто может спросить (было такое) у Константина Райкина его отчество.

      Я говорю:

      – А! Понятно. Щас перестроюсь…

      И пошла-поехала доставать его Сталиным и ужасами ХХ века – он же хоррор снимает. Он ничего не заметил, просто немного удивился, что я о трагедии Чехословакии до сих пор печалуюсь.

      Думал, может, я обо всех все время печалуюсь и вот решила с ним обо всех трагедиях, начиная с распятия Христа, поговорить.

      С уважением отнесся: вот, подумал Кормен, переживает человек за всех. Молодец.

      Истина в вине

      Приехал как-то в Москву Отар Иоселиани со своим фильмом «Истина в вине». А там в самом начале фильма мужик просыпается с дикого похмелья. А Отар сам не дурак выпить.

      Началась прессуха.

      Я (ну мне тон надо задать – чтобы потом он меня к интервью тет-а-тет подпустил), как обычно, вылезла и говорю:

      – У вас в начале фильма человек просыпается и не может себя осознать. Как вы, конечно, помните, у Пруста в начале романа человек, просыпаясь, еще себя не идентифицирует в этом мире (ну и тэ дэ).

      Отар посмотрел иронически и говорит:

      – Так он же с дикого похмелья! Что ему идентифицировать? (Он интеллектуал, это он так издевается.)

      Тогда я ему (в тон):

      – А че пил?

      – Вино пил (говорит Отар).

      – А вы че пьете?

      – А я водку предпочитаю. Ну, когда в России – водку, а так – вино.

      – Красное?

      – Ага.