Запретная стена. Серж Брюссоло

за камнями, Нат внимательно прислушивался к монологу Барнабаса, который, как и большинство людей, проводящих все время в одиночестве, приобрел привычку комментировать каждое свое действие вслух. Из его ворчания он наконец понял, что останки принадлежат дозорному Тарагосу Бледному, безвременно скончавшемуся во время несения службы.

      Воспользовавшись тем, что Барнабас занялся подготовкой тела к мумификации, Нат прошмыгнул между стеллажей к выходу. Решение было принято: если он не хотел, чтобы старик сделал ему какую-то пакость, надо было уносить ноги. Сунув под мышку узелок со своими скудными пожитками, он бросился в туннель и стал выбираться к выходу наружу со всей возможной скоростью. На этом его работу в качестве подмастерья похоронных дел мастера можно было считать законченной.

      Когда он оказался на пороге бывшей шахты, дневной свет ударил его по глазам, так что ему пришлось повязать лицо тряпкой, чтобы не ослепнуть. Дрожа от холода, он натянул всю одежду, которая была у него с собой. Свистящий над равниной ветер показался ему ледяным.

      «А что дальше? – подумал он. – Что мне теперь делать?»

      Не зная, куда податься, он направился в город и принялся бездумно бродить по улицам.

      Внезапно белокурая, сероглазая девушка, мимо которой он проходил, подскочила к нему, обхватила за плечи и разразилась громким, немного натужным смехом.

      – Нат! – воскликнула она. – Неужели это ты? А я ищу тебя уже целую вечность! Слышала, что ты теперь работаешь на подземном кладбище. Мерзкое местечко. Нам нужно поговорить…

      – Сигрид? – пролепетал Нат, не успев прийти в себя. – Я тебя не узнал. Ты… ты повзрослела…

      Уже произнося эти слова, он сам понял, что ляпнул глупость, и почувствовал себя дураком.

      Сигрид? Сколько же ей лет сейчас? Восемнадцать? Двадцать? Нат совсем не узнавал ее. Ему казалось, что перед ним совершенно чужой человек.

      Так они и стояли лицом к лицу, как два идиота, пытаясь вернуть хотя бы намек на иллюзорную близость детских лет, проведенных среди руин, но эти воспоминания были такими давними, что казались нереальными.

      Пока юноша тщетно подбирал хоть какие-нибудь подходящие к случаю слова, Сигрид сказала:

      – Ну вот ты и вернулся. Сумел посмотреть все чудеса, которые хотел? Ты ведь так мечтал о путешествиях…

      Нат не понял – смеется она над ним или просто старается проявить радушие? В уголках ее глаз он заметил тонкие морщинки. Неужели он выглядит таким же старым, как она? Быть может, два года, проведенных с Нюшей, заставили и его распроститься с молодостью?

      Но не мог же он, в самом деле, молча стоять столбом! Чтобы хоть что-то сказать, он кратко описал свое воображаемое путешествие, но тут же понял, что Сигрид совсем его не слушает. Во всей ее позе сквозила тревога и настороженность, и она то и дело оглядывалась через плечо, как будто боялась, что за ней шпионят. Внезапно она резко его перебила.

      – Позже, –