Развод. Я прошу, возвращайся. Амелия Борн

не знаю, мам. Дима вроде меня тоже обожает. Терпел все мои закидоны гормональные, а как оказалось, все это время жил, скрывая, что чужие дети называют его отцом.

      Я допила чай и испытала чувство опустошения. Выговорилась родному человеку, поделилась, стало хоть немного легче.

      – Отдохнуть пойду, хорошо? – сказала маме, поднявшись из-за стола. – А то поздно уже.

      – Иди, а я пока посижу, обмозгую все это. Надо нам с тобой что-то придумать, – ответила она.

      Я ушла и теперь у меня было ощущение, что я не одна. Оно хоть немного, но придавало мне сил.

      Вскочила я ни свет, ни заря с твердым намерением идти прямо сегодня на прием к врачу. Всему виной был сон, который сегодня я смотрела и смотрела по кругу. В нем я стояла над пропастью и думала, что у меня беременный живот, а когда опускала взгляд, понимала, что на его месте зияет огромная дыра. Я была пустой. И мне нужно было прямо сегодня получить подтверждение своей беременности.

      – Чернова? – удивилась Светлана Ивановна, к которой номерка я не взяла, а пришла раньше на пятнадцать минут до момента, когда она начинала принимать пациентов.

      Знала о том, что она будет на месте, вот и решила воспользоваться моментом.

      – Да, – кивнула ей. – Можно?

      Со Светланой Ивановной мы прошли очень долгий путь. Все мои бесплодные попытки забеременеть проистекали практически на ее глазах.

      – Ну, заходи, – кивнула врач. – Что-то случилось?

      Я вздохнула.

      – Случилось. Я беременна, – объявила ей.

      – Ох, ты! Отличные новости. Когда сделала тест? – спросила Светлана Ивановна.

      – На днях. Задержка недолгая. Я хочу, чтобы вы отправили меня на узи, чтобы убедиться, что беременность наступила.

      Она посмотрела на меня, нахмурив брови.

      – Вообще-то срок еще небольшой. Мы там можем ничего не увидеть. Гораздо информативнее будет посмотреть хгч в динамике.

      Я упрямо поджала губы. Была уверена в том, что на аппаратуре, которой Светлана Ивановна не уставала хвастаться, ведь консультацию щедро спонсировал какой-то крутой бизнесмен, доктор все рассмотрит.

      – Я хочу узи… пожалуйста, – попросила врача.

      Она посидела подумала, после чего сказала:

      – Хорошо, будь по-твоему. Но если мы ничего не увидим – не раскисай. Будем сдавать анализы на хгч.

      В ответ я уверенно кивнула.

      – Беременность сроком четыре-пять недель. Плодное яйцо визуализируется недостаточно хорошо, эмбриона пока не видно, – сказал мне доктор-узист, которого я очень хорошо знала, потому что прошла у него огонь, воду и медные трубы.

      – Ну, я же говорила, что пока очень рано! – заявила Светлана Ивановна.

      Они с узистом переглянулись. По их взглядам я так и прочла: надо было уговорить ее подождать, но как же это сделать, если Чернова Татьяна у нас особенный клиент? Очень нервный и мнительный во всем, что касается вопросов деторождения.

      – Может случиться так, что у меня… плодное яйцо так и останется пустым? – спросила я, стараясь не показывать того,