Ода на рассвете. Вирсавия Мельник

Сколько семей имеет хлеб и до хлеба. Зачем? … Что они сделали? Какой закон нарушили?

      – Что сделано, то сделано, – отрезал Леонид.

      – А детки? Что с ними будет?

      – Они будут работать на пользу Союза.

      – О, нет! Не может быть! – запричитала снова Марья Петровна. – С каждой новостью ты рвешь мое сердце на части!

      – Они ещё в машине, мама! – выпалил Леонид Петрович.

      – Ты их ещё не отправил?! Не отсылай их никуда, пожалуйста! – взмолилась мать, ухватившись за сыновьи руки и падая на колени. – Не делай их ещё несчастнее!

      – Мама, прекрати! Встань! – вырвался из материнских рук Леонид и развернулся, чтобы уйти.

      – Стой! Погоди! – через силу проглотив колючий ком, поймала его за рукав Марья Петровна и развернула к себе. – Слушай! Оставь их у меня.

      – Глупости! – стряхнул с себя Леонид ее руки и направился к выходу.

      – Нет, не глупости. Ты сделаешь так, якобы они у меня… на перевоспитании, якобы, чтобы… стали патриотами,– командир задержался у косяков дверей,– чтобы родине служили. Понимаешь? Пожалуйста!

      На скулах Садовского заиграли желваки. Он шумно выдохнул.

      – Идем. Я отвезу тебя домой.

      Грузовик остановился возле небольшого деревянного дома с искусно выполненными ставнями окон и с широким поросшим травой двором.

      – Игнатыч, – обратился к водителю командир, – иди, отпусти детей. Они будут жить здесь под покровительством государства.

      Тот послушно вышел.

      – Ты не зайдешь? – робко спросила Марья Петровна у сына.

      – Нет.

      – Ты приехал сюда только, чтобы…

      – Да, только, чтобы выполнить приказ! – оборвал ее Леонид.

      – Я всё поняла, сынок, – тихо сказала мать. – Очень больно видеть тебя таким… Я всегда молюсь за тебя, – с этими словами женщина вышла из кабины грузовика.

      Дети уже вылезли из кузова и стояли у калитки.

      – Няня! – встретил ее Сашка.

      – Марья Петровна, как мы вас рады видеть! – не скрывая слёзы, бросилась к няниным рукам Лиза. -О, что с нами случилось…

      – Я всё знаю, дети мои,– обняла их женщина. – Я всё знаю… Спасибо тебе, Игнатыч,– отпустила она водителя. Последний обошел машину. Дверь захлопнулась. Грузовик уехал. – Идемте в дом, мои милые…

      IV

      Сколько нужно времени, чтобы забыть печаль? Сколько нужно времени, чтобы зажили раны? Сколько нужно, чтобы снова жить?

      В народе говорят: „Время лечит". Но так ли это?

      Найдется немало смельчаков, которые дерзнут поспорить с этим закоренелым утверждением. Зачастую на „лечение” не хватает длины и целой жизни. Зачастую на „лечение” уходит несколько поколений, но и тогда в подсознании сохраняется, передается история и моральный опыт.

      Прошло два дня. Особенно длинные и особенно скорбные. Лиза и Саша жили у няни. Дети до последнего надеялись, что вот-вот и во двор войдут отец и мать, и заберут их, и они снова будут жить все вместе, что всё образуется… но перемены