Тайна Вселенской Реликвии. Книга первая. Владимир Маталасов

будет вам, – отмахнулась хозяйка. – Кузя! – позвала она сына. – Ты что, не слышишь? К тебе же ведь друзья пришли.

      4. СОМы и Каливаш.

      Прозвучал звонок, оповещая об окончании переменки. Ученики с шумом и гамом рассаживались по своим местам. В класс уверенной походкой вошёл молоденький учитель химии Сергей Петрович Колосков. Разговоры помалу стихли, класс встал.

      – Здравствуйте! Садитесь! – Учитель окинул хозяйским взглядом цветастую поверхность колышущихся голов и повернулся к доске. – А это ещё что такое?

      На доске, во всю её длину, чьей-то рукой было начертано:

      «Сапожков + Остапенко + Малышев = СОМы.

      Класс засмеялся, громче всех – Гришка.

      – Это кто у нас здесь шутник такой нашёлся? – спросил учитель, стараясь придать своему голосу строгий оттенок, с плохо скрываемой ребяческой смешинкой в прищуренных глазах.

      Колосков появился в школе совсем недавно, прямо с институтской скамьи. Молодой, весёлый, как-то быстро и легко влившийся в школьный коллектив, в его будни и в доверие учеников, он, вероятно, ещё и сам не вышел по складу своего характера из того возраста, когда присваивают друг другу разные клички и прозвища. Единственным человеком, который сразу же невзлюбил его, была завуч. Она называла его «недоучившимся молокососом», подрывающим каноны педагогической этики.

      – Кто сегодня дежурный по классу?

      – Я! – Из-за парты поднялся невысокого роста худенький, чернявый Слава Дреер.

      – Доску-то надо в порядок приводить к началу занятий, – сделал внушение дежурному учитель.

      – Я её на переменке вытирал!

      – Всё вытер, а это, – Колосков указал в сторону надписи, – забыл.

      – Ничего я не забыл, – с обидой в голосе промолвил Слава и посмотрел в сторону последних парт, откуда Шишкин из-под стола показывал ему кулак. – Это Шишкин написал, в самый последний момент, когда в классе никого не было: я сам это видел, но не успел стереть.

      Все головы разом повернулись в ту сторону, где сидел вроде бы присмиревший Гришка, устремив свой невинный взгляд в потолок и, делающий вид, что к нему всё это не относится.

      – У-у, жидовская твоя морда! – тихо, с какой-то ожесточённостью в голосе, выдавил он из себя, не меняя отшельнической позы.

      – Ну и подонок же ты, Шишка! – расслышав последнюю фразу и обернувшись в его сторону, негромко произнесла Вера Заболоцкая, лучшая ученица класса, беловолосая, веснушчатая толстушка.

      Пока дежурный вытирал доску, учитель занялся проверкой списка классного журнала на предмет посещаемости учениками занятий. С разрешения классного руководителя трое друзей теперь сидели все вместе: Кузя с Саней на предпоследней парте, а за ними, на последней, восседал Митя.

      Урок подходил к концу, когда учитель сделал замечание не в меру разговорившимся друзьям: они перешёптывались, энергично жестикулируя руками и что-то доказывая