Зигзаги судеб и времён (Из записок старого опера). Александр Крупцов

осколок гранаты скосил напрочь. А знашь, какая молитва у нас казаков перед боем была главная? Помилуй, Господи Иисусе Христе, коня и меня!

      Я с восхищением вопросительно поглядел на бабушку, которая засмеялась и, поняв меня без слов, сообщила:

      – Этому старому пеньку ветхому годами уже под сто лет.

      Дед заворчал:

      – Чивойта? Цыц та! Мине, Катерина, как-то срамно слушать твои оскорбления по моему адресу.

      Немного помолчал и задумчиво продолжил:

      – Хотя, как не погляди, я кубыть[25] действительно старый. Тятьку твоего, Катерина, Федосея помню, как он ешо вовзять[26]зелёный без порток бегал под стол. Да-а-а.

      Немного помолчал, вытащил из кармана шаровар кисет, насыпал немного самосада на обрывок газетного листа, скрутил «козью ножку» и обратился к бабушке:

      – Катерина, чадушка[27] моя, дай-ка старику серники[28].

      Бабушка заворчала:

      – Нечего тут дым разводить, и без того вон как от печи пышет.

      Дед Воробей, что-то невнятно проворчал в свою всклокоченную бороду, спрятал забитую самосадом цигарку в карман шаровар и обратился ко мне:

      – Лександра, приходи ноня[29] к нам вечерять, порадуй старика.

      Он ещё немного посидел, а затем, кряхтя и подкашливая, встал, вновь повернулся на образа, перекрестился, нахлобучил свою папаху на голову и, медленно выходя из куреня, попрощался:

      – Бывайтя с Богом!

      Бабушка выглянула в окно и сказала:

      – Ишь, почекилял,[30] старый, кудай-то. – И продолжила возиться у печи.

      Она ухватом-рогачём[31] засунула чугунок с пшённой кашей в хайло[32] предварительно жарко протопленной русской печи, прикрыла его металлической заслонкой. Затем поставила ухват, кочергу для разгребания, ворошения углей и чаплю[33] в угол у печи. Устало опустилась на припечье[34] и уголком передника вытерла мокрое от пота худощавое смуглое лицо. Затем она, поправив сползший на голове платок, опустила на колени свои узловатые, натруженные загорелые руки с выпирающими венами. Я присел рядом с ней, немного помолчал, а потом спросил:

      – Бабуля, я слышал, что дед Воробей – наш родственник. Кем он нам доводится?

      То, что я услышал, меня поразило. Бабушка Екатерина улыбнулась и, обняв меня за плечи, сказала:

      – Внучек, дед-то Тихон Воробей был двоюродным братом моего деда Ивана. Погутарь[35] с ним – он много тебе поведает о наших дедах. Прозвишша их были – постные казаки.

      Я же продолжал:

      – Почему их называли постными казаками?

      – А ты, милок, вот вечер и поспрашай деда.

      Она медленно встала с припечья и, подойдя к большому старинному кованому сундуку, стоявшему в дальнем углу горницы, вытащив из него солдатскую гимнастёрку и казацкую фуражку с красным околышем, подала их мне со словами:

      – Пойдёшь к деду вечерять, подари ему гимнастёрку и фуражку. Гимнастёрку мне за крынку молока отдал солдат, приезжавший как-то к нам на уборку. Я её перешила на тебя, но тапереча

25

Кубыть – кажется; как-будто бы; должно быть.

26

Вовзять – ещё совсем; ещё совершенно; ещё полностью.

27

Чадушка (ласкательное от слова «дитя») – чадо.

28

Серники – спички.

29

Ноня – сегодня.

30

Чекилять – хромать, прихрамывать.

31

Ухват-рогач – приспособление в виде длинной деревянной палки с металлической рогаткой на конце.

32

Хайло – входное отверстие в русской печи.

33

Чапля – специальный ухват для сковородки.

34

Припечье – залавок, приступок у печи.

35

Погутарить – поговорить.