Концерт «Памяти ангела». Эрик-Эмманюэль Шмитт

Значит, это моя заступница», – думала Мари, ложась спать.

      Мари и Габриель проводили в спорах долгие часы, изнурительные для него, но благотворные для нее.

      Она все еще была уверена в том, что контролирует ситуацию, однако священник все укреплял свою власть. Рядом с Габриелем она трепетала.

      «Сломай меня, сделай из меня все, что захочешь!» – словно говорила она ему.

      Впервые в жизни она чувствовала себя счастливой, подчиняясь чужой воле. Не важно, что молодой священник не овладевал ею в сексуальном смысле, зато он владел ее мыслями; и Мари не возражала, как мазохист, которому нравится быть связанным по рукам и ногам. Мари наконец нашла выход своей ожесточенности. Годы напролет играя роль повелительницы, она совершенно не подозревала, что может оказаться рабыней. Теперь она словно отдыхала от самой себя, расставаясь с прежним образом. Желание держать все под контролем уступило место покорности; опьяненная словами Габриеля, Мари страстно, с жаром и восторгом отдавалась во власть Габриеля.

      Как-то раз, раздраженный тем, что Мари злоупотребляет его терпением, пунцовый от гнева Габриель, ткнув в нее пальцем, воскликнул:

      – Вы дьявол, но я сделаю из вас ангела!

      В этот день Мари почувствовала, как ее тело, от бедер до макушки, пронзила молния, оргазм, который повторялся всю ночь, стоило только вспомнить эту сцену.

      Отныне Мари ослабила оборону. Она думала, как Габриель, чувствовала, как он, дышала, как он.

      – Мы с вами находимся во власти добродетели, – сказал он как-то раз.

      И хотя про себя она решила: «С тобой я согласна и на добродетель, и на зло, потому что ты мною управляешь», вслух она этого не произнесла.

      Она все еще не соглашалась, все еще сопротивлялась. По вечерам, оставаясь в одиночестве и входя в экстаз, Мари уговаривала себя признаться в преступлениях, рассказать людям правду и пожертвовать своим комфортом ради справедливости. Но к утру ее смелость отступала.

      – Если я соглашусь, вы будете навещать меня в тюрьме?

      – Каждый день, Мари, каждый день. Если мне удастся вас убедить, мы будем связаны навеки. Не только перед людьми, но и перед Богом.

      В каком-то смысле брак… Ну да, как ни крути, он практически предлагает пожениться.

      Все чаще и чаще она представляла себе, как рассказывает об их союзе всем на свете: телевизионщикам, журналистам, полиции, судье. «Благодаря аббату Габриелю я призналась в убийствах. Если бы не он, я продолжала бы их отрицать. Если бы не он, я унесла бы истину в могилу. Габриель научил меня верить не только в Бога, но и в человека». В собственном воображении молчаливая Мари становилась красноречивой, готовой часами рассуждать о своем волшебном превращении, которым она обязана юноше. Она надеялась, что ее сфотографируют с Габриелем – или в зале суда, или в кабинете.

      Разумеется, Мари отдавала себе отчет в том, что они в этой ситуации будут не равны: он – на свободе, она – в тюрьме. Можно ли быть свободным, если ты священник?