Оранжевая книга. Фантастический роман в звательном падеже. Наталия Гилярова

порождение Хаоса, Метида, или мысль, имеет совершенно определённые очертания. Радуясь им, но ими и ограниченная, она вечно смотрится в Мировое Зеркало, множащее Космос до бесконечности, а с ним и мысль-Метиду. Свои формы Метида совершенствует первоодеждами и первоукрашениями, коих у неё множество и разнообразие, и все они подарены отцом.

      Самое младшее и похожее на Хаос существо – Хепри, Скарабей, или Навозный Жук, пранасекомое.

      Старшее, Эрот-Агапия, – натура утонченная, грезящая гармонией Космоса. Эстет и этик, о четырёх ногах, четырёх руках и голове с двумя лицами – он андрогин.

      Однажды утром Метида просыпала бусины… Сияющие, они сразу привлекли внимание эстета и художника – андрогина Эрота-Агапии. Эстет взял одну из бусин и повесил на чёрном бархатном фоне (это и был прабархат) в пустом космическом пространстве. И хотя одинаковых бусин было просыпано великое множество, но младший братишка, насекомое Хепри, беспокойный живчик, кинулся отнимать у брата именно его бусину!

      – Но я уже назвал её, я дал ей имя Солнце, – сказал Эрот-Агапия.

      – Ну и что? Я хочу играть в твоё Солнце, – раскапризничался Хепри.

      Эрот-Агапия согласился – будем играть вместе. А что ему было делать? Или искать мира с несносным ребёнком, или возвратиться вместе с ним туда, откуда они вышли – в Хаос.

      Эрот-Агапия вылепил ком из белой глины и пустил его ходить по орбите вокруг бусины Солнца. Глиной снабжал отец Хаос. Это была прекрасная глина – плотная, белая и лоснящаяся. Эстет творил тщательно, и из чистой белой глины создал совершенную планету, сияющую оранжевым в лучах солнца, и назвал её Цитрон.

      А живчик Хепри, подражая брату, тоже вылепил ком, но неряшливо. И, оттого что он долго мял прекрасную белую лоснящуюся глину, она стала грязной и серой. Потом Хепри наделал ещё много бед.

      ИЕРОГЛИФЫ ЗЁРЕН

      Цветка очнулось ото сна с чувством утраты в груди – острым, горьким, пряным и жгучим. Она не поверила Борисандревичу. А Гесиода ещё не читала. Планета Апельсин – её фантазия, не больше, точно знала Цветка этим утром. И апельсинианина нет на Земле, нет нигде на свете.

      Она глядела на простыни, испещрённые розовыми фламинго, каждый из которых был одиноким… И не знала, в какую сторону сегодня идти. Неприкаянность слишком потрепала её в чужом дворе и затем на мосту… Обыкновенно на смену жалкому безнадёжному вечеру приходило утро, сдобренное догадками о том, где ещё может проходить путь апельсинианина… Сегодня она не знала.

      Послушала по радио, что делается в городе. Московские пятнашки: в зоопарке у баранов потомство. Нет, не то. Апельсинианин может прийти в зоопарк, но не сейчас, а когда ягнята подрастут и их станут показывать.

      Кометы не появляются на небосклоне, только открываются и освящаются новые рестораны, казино, церкви, да вот ещё памятник Есенину. Праздник пива в Лужниках. Егорушке некуда пойти.

      В Ботаническом саду