Зоопарк на краю света. Ма Боюн

его на клетку, чтобы не пугать никого по дороге.

      С остальными животными возились куда меньше. Очень скоро их разместили в телегах – павианы поверещали, да и только, питон даже не шелохнулся, так и лежал, свернувшись в клубок. Разве что тигровые лошади, Талисман и Везунчик, заартачились и все никак не давали старине Би набросить на них веревку – то вставали на дыбы, то тянули шеи, пытаясь укусить упряжных. Кончилось тем, что смотритель зоопарка саданул по ним кнутом, надеясь, что строптивцы запомнят урок.

      Крытая повозка с дышлом, которой управлял старина Би, была пассажирской. В ее передней части, там, где полагалось сидеть преподобному, на широкую скамью заботливо постелили набитый мякиной тюфяк, а сверху повесили тонкую жердочку для попугая. Напротив разложили книги, бытовую и церковную утварь, кое-какие орудия для сельского хозяйства, и оттого преподобный казался сам себе переселенцем, который едет пахать земли Дикого Запада.

      Нагрудные карманы преподобного были туго набиты банкнотами на двести лянов из меняльной лавки «Жишэнчан» и тридцатью серебряными монетами, мексиканскими песо[28]. Свои сбережения он целиком истратил на животных, остались лишь те деньги, которыми священника снабдила церковь, «начальный капитал миссионера». Да еще кое-что лично от епископа – тот хоть и не одобрял поступки преподобного Кэрроуэя, но при мысли о суровом Чифэне все-таки подарил ему от себя золотой слиток. Этих средств должно было хватить на строительство церкви и год жизни на новом месте, после чего преподобный мог полагаться лишь на собственную смекалку и Божью помощь.

      Сяомань прибежал проводить отца, следом за ним явилась толстая женщина, по всей видимости соседка (мать Сяоманя рано умерла). Кроме сына, у старины Би никого больше не было, и каждый раз, когда кучер надолго уезжал из города, за мальчиком присматривали соседи.

      С интересом разглядывая Счастливицу, Сяомань, однако, ни на секунду не отпускал краешек отцовой одежды и кусал губы, словно не хотел расставаться со стариной Би. Преподобный выудил из кармана шоколадку и отдал ее мальчику.

      – Папа скоро вернется, – пообещал он.

      Сяомань по-прежнему молчал, на его лице не было ни тени улыбки. Преподобный смущенно похлопал себя по рясе, но больше не нашел ничего, что годилось в подарок ребенку.

      Пока он думал, не снять ли нательный крест, над головой вдруг раздался шелест крыльев: упитанный волнистый попугайчик выпорхнул из повозки, уселся на плечо Сяоманя и прокричал что-то радостно-неразборчивое.

      Лицо Сяоманя немного смягчилось. Но тут старина Би, недовольный тем, что сын увязался за ним, грубо выдернул из пальцев Сяоманя край одежды, развернулся и вскочил на козлы. Сяомань завопил и попытался было его задержать, но соседка крепко ухватила мальчика за руку, не пуская к отцу.

      В этот самый миг Счастливица вдруг учудила то, чего от нее никто не ожидал. Медленно переставляя ноги, слониха подошла к ребенку. Соседка, никогда прежде не видавшая таких гигантских

28

В XIX – начале XX века одной из признанных в Китае валют был серебряный мексиканский доллар.