Куба – любовь моя. Владимир Морозов

тумбочки карту Чехии – ты же знаешь, он, как говорится, ни рукой, ни ногой – и через полчаса все проблемы были решены. Полазил по карте, выбрал оптимальный вариант, позвонил куда надо и забронировал нам билеты на послепослезавтра. Из Оломоуца поедем. В три часа ночи.

      – А как же деньги?

      – Дал сто долларов взаймы. Я в Москве наши бракованные обменяю у фирмачей и вышлю ему. Ты бумажку-то по злобе не выбросил? – улыбнулся Сергей.

      Мне стало нехорошо. Я вспомнил свои полуголодные, бесполезные мытарства по Праге и затосковал. А что, собственно, произошло? За целый день не сумел решить проблему, которую два беспомощных человека решили за час? Так на то были свои объективные причины. Наверное, я просто устал.

      – Что приуныл, Вовчик? – продолжал бодриться Сергей. – Видишь, как все здорово получилось. Иржи, конечно, мужик что надо. Туда позвонил, сюда… Зря, говорит, Володя уехал. Что он там один без языка сделает?

      – Эх, Серег, – перебил я его. – Я ведь там еще бутылку заработал, да сдуру не взял. Сейчас бы она ой как пригодилась!

      – Бутылка? – оживился Сергей. – Сейчас будет. И не одна. Ивана только надо пригласить, Седлачека. Помнишь? Антисоветчик.

      – А как же. Местный Алехин в период запоя. Круто вы тогда с ним насчет чеченцев сцепились.

      – Во-во, я с ним завтра играю. Хочу очко купить.

      Я поначалу воспринял это как шутку.

      Иван Седлачек заметно выпадал из общего контингента играющих на турнире и проживающих в комплексе инвалидов тотальным пьянством. То, на что в России не обратили бы внимания, здесь воспринималось как оплеуха обществу. По крайней мере, со стороны шахматистов. Когда он, красномордый и растрепанный, пошатываясь выходил вечером из бара и, опираясь на свои палочки, сосредоточенно пробирался к лифту, никто из тусующихся в холле или коридоре не заговаривал с ним, не шутил, как было бы, наверное, где-нибудь у нас, но только – с жалостью ли, с осуждением или просто со вздохом – провожали его глазами со своих колясок.

      Перед началом соревнований Иван котировался довольно высоко. Говорили, что недавно он занял второе место в представительском турнире среди здоровых людей и находится в хорошей форме. Однако первую партию он проиграл неожиданно молодому словаку, расстроился, наверное, и как с цепи сорвался. После вечерних полетов на игры приходил помятый и злой. Мне кажется, с ним даже избегали здороваться. Только душка-поляк Богдан Шидловский добродушно шутил с ним по утрам: «Цо, Ивану, пиво с рана, як шметана?» На турнире играл небрежно и быстро, как будто торопился скорее закончить партию и охладить пылающее нутро студеным пивком. К вечеру, конечно же, набирался.

      – На каком он сейчас месте? – спросил я.

      – Да… – Сергей пренебрежительно махнул рукой. – Болтается где-то в середине таблицы. Слушай, Володь, я ведь не шутил, мне очко нужно.

      Сергей очень серьезно смотрел на меня.

      – Ему, наверное, тоже нужно? – предположил я.

      – Нет, Вовчик, ему не нужно. Сегодня за завтраком он подошел ко мне и говорит: послушай, Сергей, мне надоело упираться. Так и сказал. Давай,