Дуэль со смертью. Антон Чиж

добавка нашлась… В сметане почти не видно… Ну, и язык у вас чуткий, сумели почувствовать и выплюнуть…

      – Язык тут ни при чем. Зеркала помогли, – сказал Ванзаров, указывая на стену.

      Лебедев обернулся к нему.

      – Успели заметить, как подсыпали?

      – В отражении.

      – Кто-то из актеришек подсыпал?

      – Фальшивый любовник постарался.

      – Дело принимает другой интересный оборот. Раскрыть бы убийство до наступления полуночи и Нового года. Жаль пропустить праздник. Да и кухня в «Дононе» отменная… Так успеем?

      – Вероятность есть, – ответил Ванзаров. – Важно определить, что в пилюлях.

      – Можете не сомневаться, друг мой…

      Судя по сдвинутым бровям, Аполлон Григорьевич был настроен более чем решительно. Он жаждал взять реванш у смерти, которая опять обыграла его.

      4

      По обыкновению, Курочкин возник из воздуха. Ванзаров спросил, куда делся господин, что вошел в зеркальный зал, а потом стремительно выбежал из него. От филера нельзя было укрыться. Тем более господин Кошляков не покидал ресторан, четверть часа назад отправился в мужскую уборную, из которой до сих пор не выходил. Видно, живот скрутило. Ждать его возвращения Ванзаров не мог. Вместе с Курочкиным он вошел в помещение, отделенное от гардероба плотным занавесом. Пол был покрыт плиткой в шашечку, напротив рукомойников выстроилась шеренга дверей, ведущих в отдельные кабинки. Около ближней туалетный прислужник, пожилой мужчина благообразного вида, с полотенцем, перекинутым через руку, приложил ухо к двери.

      – Господин до сих пор в ватерклозете? – спросил Ванзаров.

      – Что-то задержался, – ответил прислужник. – Может, дурно стало…

      – Слышали, как его рвало?

      Прислужник выразил согласие молчаливым кивком.

      Ванзаров забарабанил в дверцу:

      – Кошляков, откройте!

      В кабинке было тихо. Ванзаров приказал вскрывать дверь. Чем привел прислужника в смущение:

      – Как можно-с… Неприлично…

      – Я чиновник сыскной полиции, намерен арестовать подозреваемого. Открывайте, или вышибу дверь. Весь ресторан услышит.

      – Рад бы услужить, но там щеколда…

      Без лишних слов Курочкин извлек хитро загнутую проволочку, какую отобрал у домушника, просунул в щель, повернул и толкнул от себя. Штырь щеколды выскочил из гнезда. Филер распахнул дверь.

      Кошляков стоял на коленях. Лицо свешивалось в ватерклозет, густо облепленный смесью желто-бурого цвета. Зрелище исключительной мерзости. Даже Курочкин, повидавший всякого, сдержанно кашлянул. Ванзаров потрогал пульс на шее и запястье. Пульса не было.

      Приказав Курочкину никого не подпускать, пока Лебедев не осмотрит, Ванзаров выволок прислужника, которому стало плохо, и усадил на стул, чтобы старик отдышался на холодке. Очень кстати появился метрдотель, и без того встревоженный тем, что случилось в зеркальном зале. Мельпе боялся, что в большом зале узнают о происшествии, начнется паника. Праздничный вечер будет сорван, да и найдется немало гостей, которые сбегут,