Дыхание зла. Виктор Глебов

у вас сложилось о них впечатление?

      – Не знаю, чем они занимались, но думаю, что не на скрипке пиликали.

      Самсонов отметил для себя, что ответ женщины практически повторяет слова Рыбкина.

      – Что вы хотите сказать?

      – Ну, знаете, бывают такие брутальные мужчины, что сразу чувствуешь: это самцы. Безо всяких там… – Францева неопределенно помахала рукой в воздухе. – А так я ничего про них не знаю. С ними больше Петя общался.

      – Антонов?

      – Да. Но вы с ним ведь уже поговорили.

      – Поговорил.

      – Бедный Петя! – Францева хмыкнула. – Мог бы сразу догадаться, что с Йоргом ему ничего не светит.

      – Что вы имеете в виду?

      – Петя – гей. Он рассчитывал завоевать симпатию Богдана, потому и таскался с ним по кабакам. Но то ли они с Ромой поняли, что он за фрукт, то ли Антонов сам догадался, что по морде может схлопотать, но в последнее время он держался от них в стороне.

      – Ясно, – протянул Самсонов.

      – Об этом Петя не упомянул, да?

      – Видимо, не счел нужным.

      Францева улыбнулась.

      – Я про его надежды точно знаю. Он мне сам однажды признался. Просил погадать на Богдана.

      – И как?

      – Сказала ему, чтобы отступился. Пока цел.

      – Что ж, спасибо за помощь. Если вспомните еще что-нибудь, позвоните. Я оставлю свой номер у администратора.

      Самсонов опросил оставшихся примерно за два часа. Некоторые встречали убитых в клубе чаще, другие с ними практически не общались, но общее впечатление было таким: приятные, хоть и слегка грубоватые парни, проводящие много времени вместе, но скорее приятели, чем близкие друзья. У них могли быть общие интересы за пределами клуба, но едва ли – общее прошлое.

      Когда Самсонов вышел в холл, он был голоден как собака, хотя прошло не так уж много времени с тех пор, как он последний раз ел.

      – Вы закончили? – спросила Кроликова.

      – Да, спасибо за помощь.

      – Пришли еще двое членов клуба. Они играют в первой комнате. Но я их знаю: они ни за что не прервутся, пока не закончат партию.

      – Почему?

      – Такое у них правило.

      – И долго обычно играют?

      – Когда как. Могут час, а могут и больше.

      – Кто такие? – Самсонов протянул Кроликовой список, где были перечислены отсутствующие члены «Табии».

      – Власов и Цыплаков. Вот эти.

      – Я бы хотел посмотреть на их игру. Можно?

      – Пойдемте, я вас провожу. Там уже собрались некоторые из тех, кого вы опросили.

      В игровой комнате одиннадцать человек окружили стол, за которым сидели двое мужчин. Один лет сорока, поджарый и нервный, комкал тонкими пальцами клетчатый носовой платок, впрочем, исключительно чистый. Другой – брюнет с собранными в хвост волосами, бровями вразлет и склонностью к полноте, в спортивном костюме и найковских кроссовках. Сидел вальяжно, постукивая костяшками пальцев по краю стола.

      – Только начали, – шепотом сказал Самсонову оказавшийся поблизости Антонов. Он почесал кончик носа и указал на доску. – Власов играет белыми.

      Значит, брюнет, понял Самсонов.

      – Почему