Дыхание зла. Виктор Глебов

еще можете сказать о них?

      – Дайте подумать. – Рыбкин сложил руки на объемном животе и прикрыл на несколько секунд глаза.

      – Знаете, что? – проговорил он вдруг. – Мне сразу показалось странным, что они говорят без акцента.

      – Серьезно?

      – Да. Ни у одного, ни у другого. А ведь, кажется, они не так давно переехали в Россию.

      – Не очень давно, вы правы. А они не рассказывали о своем прошлом? Родственники, учеба?

      Рыбкин покачал головой.

      – Никогда, насколько я помню.

      – С кем они дружили в клубе?

      – Не знаю. Никогда не обращал на это внимание.

      – Что же, спасибо. Можете идти.

      После Рыбкина было еще трое, но они ничего определенного про убитых сказать не могли. Сходились только в том, что Йорг и Бончовска часто играли друг с другом, соперничали и не раз уходили из клуба вместе.

      Следующий, кого опрашивал Самсонов, заявил, что пару раз ходил с ними в бар. Его звали Антонов Петр Кириллович, и ему было тридцать с небольшим. Коротко стриженный атлетический блондин с открытым лицом и поминутно возникающей улыбкой. Это о нем говорила Кроликова, как о человеке, общавшемся с убитыми больше других.

      – О чем вы говорили? – спросил Самсонов, надеясь на чудо: должны же были убитые при ком-то хоть раз упомянуть о своем прошлом.

      Антонов пожал широкими плечами.

      – Да о разном. О тачках, о бабах, об оружии.

      – О бабах? О каких конкретно? Йорг или Бончовска рассказывали о том, с кем встречались раньше?

      – Нет. Ничего конкретного. Пустой треп.

      – Вы упомянули также об оружии.

      Блондин кивнул.

      – Да, они отлично в нем разбирались.

      – Серьезно? С чего бы?

      – Не знаю даже.

      – А вы?

      – Ну, я-то в оружейном магазине работаю, – Антонов широко улыбнулся, словно сообщил отличную новость. – Вот и зашел разговор.

      – Значит, они оба разбирались?

      – Ага. Просто доки, – в голосе блондина послышались уважительные нотки. – Но понятия не имею, где они так насобачились. Не спрашивал.

      – Они упоминали о том, что служили в армии?

      – Кажется, нет.

      – Говорили о родственниках, о жизни за границей?

      – Однажды Богдан сказал что-то про Югославию. Вроде бы, он там отпуск проводил.

      – Один?

      – Не знаю. Может, с бабой какой-нибудь.

      – Почему они эмигрировали в Россию?

      – А они эмигрировали? – удивился Антонов.

      – Ну да. Йорг из Молдавии, а Бончовска из Болгарии.

      – Вот никогда бы не подумал! Я был уверен, что они тут родились.

      – Почему?

      – Ну… такое складывалось впечатление. Мне трудно объяснить. – Антонов помолчал. – Да и говорили они без акцента. Очень чисто.

      После Антонова в комнату вошла женщина лет сорока со жгуче-черными, аккуратно зачесанными назад волосами и руками, унизанными кольцами и браслетами всех мастей.

      – Францева Азалия Викторовна, – представилась она, плавно опускаясь в кресло. От нее пахло благовониями.

      – Старший