Запрещённая фантастика. Андрей Арсланович Мансуров

госпожа сержант! Я был бы по гроб жизни благодарен вам, если б вы взяли меня в своё Подразделение! Хоть боеприпасы подносить, хоть форму штопать – я на всё согласен, только бы уйти из Оранжереи, где все говорят… И думают – вот в точности как вы!

      – Но вы не ответили на мой вопрос, техник, – её брови теперь нахмурились, сойдясь на переносице. Она ведь не дура – отлично вычислила, что раз такого по всем параметрам подходящего мужчину забраковали для строевой, значит – причина очень веская!

      Пришлось рассказать про эпилепсию. Кажется, при этом он кусал губы, и почти плакал – она не могла не заметить, чего ему стоит ощущать себя… И крепким телом…

      И – опасным в смысле психики! Опасным для своих же.

      – Нет, техник, так не пойдёт. Эпилепсия – это не шуточки… А часто у вас случаются приступы?

      Он поспешил сообщить, что нечасто! Максимум – два-три раза в неделю. И проходят быстро – через три часа после конвульсий он уже вполне может работать!

      – Нет, – вздохнув, и покачав головой ответила она тогда, – Я на себя такую ответственность не возьму. На передовой я должна быть уверена в каждом своём собрате, в каждом бойце… Но вы, техник, можете зайти сегодня ко мне в комнату после смены – моя кончается в двадцать ноль-ноль. Помещение сто сорок один дробь два, Уровень Пи.

      Мы… могли бы обсудить ваш статус.

      Статус оказалось обсудить и установить достаточно просто.

      В тот же вечер они стали любовниками.

      И постепенно Мэлт обнаружил, что под коркой непримиримого бойца скрывается почти такой же обычный, и терзаемый сомнениями и страстями человек, как и он сам. Разве что чуть лучше знающий своё предназначение.

      Убивать. Безжалостно и методично убивать врагов…

      Но это вовсе не угнетало женщину, и не создавало ей проблем с совестью, как он, было, подумал вначале!

      Однажды, лёжа расслабленно поперёк постели на сбитых в кучу и влажных от их пота простынях, она задумчиво призналась ему, пытаясь наматывать короткий локон на пальчик (ни фига он не наматывался – военная стрижка запрещает возможные помехи в виде лезущих не вовремя в глаза волос!):

      – Я, конечно, обожаю своих ребят… И стрелять люблю… Особенно – с толком.

      Вот только в древние времена женщины не призывались в Армию. И, по-моему, это было правильно. Женщина должна рожать. И воспитывать воинов. Или других, будущих, матерей… А для многих из нас матерей заменили Автоклавы. А родителей – Воспитатели и Инструкторы. Что-то есть здесь неправильное… В Природе ведь – не так!

      – Откуда ты знаешь? – уставший Мэлт обычно вяло поддерживал разговоры на «отвлечённые», не связанные с жизнью Колонии, темы. Хотя сам размышлял над их бытием достаточно часто. После каждого припадка. (Когда лежишь весь в испарине, а тело дрожит, словно тебя только что избили, или заставили бежать кросс, делать-то больше и нечего…), – Лично я в последний раз видел «Природу» в учебном фильме про рытьё окопов и траншей…

      – Ну так!.. И я – там же. Правда, нам, бойцам, ещё показывали про боевых собак и крыс. Когда это кино снимали,