Самая страшная книга. Холодные песни. Дмитрий Костюкевич

склянки, мгла ответила звуком туманного горна. Матрос в «вороньем гнезде» не медлил ни секунды – телеграфная линия, соединяющая марс и мостик судна, донесла до вахтенного штурмана Делинжа сообщение о встречном корабле.

      Но все произошло слишком быстро. От Делинжа уже ничего не зависело.

      Сигнал барка раздался прямо по курсу, вблизи «Ла Бургони». Из тумана выступили паруса.

      Чтобы избежать страшного столкновения, штурман заложил руль влево, пробуждая мощные рулевые механизмы, и дал машинному отделению сигнал «Товсь». Рулевой по правую руку от Делинжа превратился в дрожащую скрюченную фигуру.

      Стрелка компаса сдвинулась на одно деление…

      Бушприт парусника ударил в ходовой мостик лайнера. Делинж бросился на пол и закрыл голову руками. Сверху раздались треск и шум, как раскаты грома. Посыпалось битое стекло, в тыльную сторону ладони впился осколок, штурман выдернул его и поднес к лицу – острая щепа.

      Пахло промозглым отчаянием. Неизбежностью. Звук разрушений сместился ко второй грот-мачте: пароход словно раздирали пополам. Делинж пополз на четвереньках к машинному телеграфу. Пол устилали обломки. Можно было подумать, что в мостик угодило несколько пушечных ядер.

      – Черт, черт, черт! – цедил сквозь зубы штурман.

      Он откинул в сторону кусок гладкой доски и отшатнулся с распахнутым ртом.

      – Черт… – повторил он с тяжестью в сердце.

      Рулевому сорвало верхнюю часть лица. Похоже, обломок наклонной мачты парусника угодил парню в голову: вмял внутрь верхние кости челюсти, скулы и кости носа, забрал с собой почти всю кожу и глаза. По оголенному черепу струилась кровь. Делинж одернул себя – тошнотворная картина против воли притягивала взгляд.

      Он поднялся на ноги и переступил через тело рулевого. Тумба телеграфа не пострадала. Штурман перевел рукоятку в позицию «Стоп».

      На разбитом мостике появился капитан. Делонкль выглядел почти умиротворенно.

      – Месье капитан, рулевой… Арно… мертв, – запинаясь, произнес Делинж. – Вы стоите… на его руке.

      Делонкль шагнул назад, но так и не глянул под ноги. На его лице промелькнуло мрачное понимание, почти испуг. Он будто не до конца осознавал, что произошло, что происходит. Делинж увидел еще одного мертвеца – матроса на крыле мостика.

      За спиной капитана возникло черное ошалелое лицо.

      – Капитан, пробоина в котельной! – закричал кочегар с изуродованной рукой. – Рекой льет!

      – Да? – тихо спросил Делонкль и моргнул.

      – Порвало паропроводы!

      Капитан дернул головой. Кажется, он приходил в себя. Вовремя. Делинж едва сдерживался, чтобы не влепить капитану пощечину.

      Из кубриков высыпала палубная команда, матросы неслись наверх.

      – Откачивайте воду! – приказал капитан. – Все на ручные помпы!

      Пароход кренился на правый борт.

      «Судно не спасти», – понял Делонкль и услышал Молпе. Голос его возлюбленной изменился, он стал груб, неприятен и стар, словно пело само время, гниющее у кромок истоков. Изменилась и песня: она не ласкала, а