Примирение. Эрнест Тигранович Прохоров

повернул голову к фото, еще больше нахмурился и закусил нижнюю губу.

      Мне показалось, что сейчас он харкнет на дедушкино изображение и с его уст сорвется вся ядерная мощь великого и могучего русского языка. Однако папаша не проронил ни слова. Покинул кухню и скрылся за углом прихожей. Я облегченно вздохнул, словно все эти пять минут вообще не дышал. Акула уплыла, а я, наконец, почувствовал себя в безопасности. Пока я слушал скупые отцовские ответы, мне показалось, что между мной и им находилась толстенная стальная дверь. Дверь откроется, но для этого нужно знать шестизначный код. Остаётся только наобум набирать разные комбинации, которых может быть бесчисленное множество.

      Я мог бы броситься ему в ноги, рыдать, кричать и умолять о прощении за поведение на похоронах, но отцу было все равно. С таким же успехом можно взять двустволку и вышибить себе мозги, но папка продолжил бы вести переписку в своем гребаном мессенджере.

      Я разжал правую руку, бросил на стол помятую и мокрую от пота салфетку. Тьфу на него, не хочет со мной общаться – не надо! У меня, блин, тоже есть достоинство и гордость.

      Я думал, что если проявлю инициативу, то смогу найти ключик к отцу, но этого не вышло. Какого хрена так?! Как обычно, мое доброе намерение с треском провалилось. Еще кто-то удивляется, что в мире высока смертность от самоубийств. Жизнь все делает для того, чтобы мы сбросились с крыши и шмякнулись об асфальт, переломав все кости.

      Некоторое время для меня самый большой гамлетовский вопрос был: жить или «выпилиться» к чертовой матери. После долгих размышлений я решил, что все-таки кончать с собой – это удел совсем отбитых придурков, поэтому вариант суицида полетел в корзину для неудачных идей.

      И вдруг у меня возникла новая мысль: я подумал, а почему отец так ненавидит деда? Неожиданно в памяти всплыл эпизод, когда я находился на даче в годы пубертата.

Июль 2014 года

      Итак, каждые летние каникулы я проводил на даче. У нас был участок в шесть соток. Двухэтажный кирпичный дом – один из самых больших в округе. Территория была ухоженной и красивой, словно готовилась к отбору на конкурс дачников «Самый лучший участок».

      Ради этой красоты бабушка долго возилась в саду и работала в огороде. Все-таки бабка была родом из села, поэтому привыкла к физическому труду. Она работала с таким рвением, будто от этого зависела ее жизнь.

      На территории стояло огромное количество декоративных гномов. Признаться, они меня пугали. Эти мелкие уродцы не сводили с меня глаз. Когда темнело, мне было боязно выходить на улицу. В детстве мне казалось, что эти гномы оживают, когда все спят, и бродят по участку с вытянутыми руками, как зомби. Бр-р-р, до сих пор жутко от этих мыслей, когда представляю.

      Мы с дедом сидели на скамейке в тени коттеджа. В тот день палило июльское солнце. Я потягивал квас из пластикового стаканчика. Бабушка работала в огороде, перекапывая землю.

      – Дед, – спросил я, – почему бабушка такая грустная?

      – Разве? По-моему вполне нормальная. – он отхлебнул из стаканчика квас.

      – Не