Хэдли и Грейс. Сюзанна Редферн

пиццы мирового класса! И в благодарность я получаю запеченное дерьмо?

      Сердце Хэдли забилось сильнее, но она продолжала съеживаться.

      – Прости, – пробормотала она.

      Я должна была не забыть купить дрова. Я не должна была делать пиццу. Я должна была… Я должна была… Я должна…

      Он бросил кусок обратно на сковороду, а затем швырнул туда всю пиццу. Хэдли инстинктивно подняла руки над головой, когда сковорода с пиццей врезалась в шкафы позади нее.

      Принц Чарльз рядом с ней вскочил на ноги; Хэдли бросилась к нему, когда он пошел за пиццей, и свободной рукой схватила его за ошейник, опасаясь, что он наестся стекла. Она потянула пса назад, а ее мысли продолжали метаться. Она одновременно и сожалела, и была ошеломлена. Фрэнк никогда не вел себя так в присутствии детей. Всего минуту назад он беспокоился, что перешел черту со Скиппером.

      Она искоса глянула на него, потом на Скиппера и с потрясением поняла, что произошло. За то время, пока он сожалел о том, что взорвался на Мэтти, ведь это могло расстроить Скиппера, за то время, пока она ставила перед ним пиццу, он все понял. Скиппер уходит, и власть, которую он имеет над Фрэнком, уходит вместе с ним. И этот процесс уже пошел, самообладание, которое Фрэнк сохранял в течение четырех лет, исчезало, а его новообретенная свобода опьяняла.

      – Держу, – сказала Мэтти дрожащим голос, хватая Принца Чарльза.

      Хэдли подняла глаза, их взгляды встретились, и Хэдли поняла, что будет помнить этот момент, пока будет жива, – момент, когда ее дочь поняла, какая она трусиха.

      – Я приготовлю что-нибудь еще, – выдавила из себя Хэдли, а ее сердце стучало так сильно, что слова эхом отдавались в ушах.

      Она повернулась к шкафам в ужасе от того, что еще может бросить Фрэнк. Удивительно, но голос Скипера, тихий и напряженный, ворвался, чтобы спасти ее.

      – Тренер, не знаешь, сколько игр «Кершоу» провел в этом году? – Хэдли оглянулась. Лицо Скипера побелело, а зрачки сузились до точек, но он выдавливал из себя слова. – За все-все время.

      Фрэнк продолжал сверлить ее взглядом, и Скиппер подергал отца за рукав.

      – Тренер, ты меня слышал?

      Фрэнк повернулся к нему.

      – Да, Чемпион, я тебя слышал. «Кершоу»? За все время? За все, за все?

      Хэдли чуть не заскулила от облегчения, поворачиваясь, чтобы наполнить кастрюлю водой для спагетти.

      Пока она готовила новую еду, Скиппер продолжал говорить, бессвязно болтая о «Доджерс» и разговаривая так быстро, как никогда. Слова потоком лились из него. Не все из них имели смысл, но он снова и снова предпринимал героические усилия, чтобы отвлечь Фрэнка, и ее сердце переполнилось нежностью, слезы любви смешивались со слезами ужаса и стыда.

* * *

      – Я собираюсь посмотреть игру, – объявил Фрэнк, отодвигая пустую тарелку.

      Дети разбежались по своим комнатам, а Хэдли приступила к уборке кухни. Закончив, она уложила вещи в машину.

      Наконец она закрыла багажник и прислонилась к нему, еще раз прокручивая план в голове. Убедившись, что ничего не забыла,