777. Irina Zheltova

а в аэропорту сразу раздался звонок из управления, и теперь Эдуард Николаевич вместо того, чтобы коротко озвучить задание, зачем-то декламирует чьи-то второсортные стихи. Ну или кажущиеся второсортными. Не Лермонтов. Даже не Пастернак.

      – Любите зиму? Хорошо, вот Вам про зиму. Только называется отчего-то «Шахматы». Хм… почему бы…

      Ядом, белым ядом

      Сыпет снег в бокалы.

      Мне с тобой отрада,

      Зимняя усталость.

      Жизнь мне не помеха,

      Смерть равно милее.

      Летом – всё утеха

      Тем, кто не стареет.

      На доске фигуры

      Обратились в лица.

      Смерть сидит понуро –

      Черная девица.

      Не мигая, смотрят

      Лица ледяные,

      А зима проходит

      В залы молодые.

      Маски не снимают

      И молчать не смеют;

      Лето обнимает,

      Снова гнется шея.

      Я их не страшуся:

      С смертью осмелела.

      Лето снова в устье,

      Кожа загорела.

      Бродят бесконечно

      По доске фигуры.

      Смерть, зима и вечность –

      Жизни абажуры.

      – Эдуард Николаевич, Вы меня вызвали на поэтический утренник? Я бы предпочел пойти домой и выспаться после утомительного перелета…

      – Да-да, Алексей, непременно. Вот только для начала Вам надо привести в чувство Вашего будущего напарника по заданию. Кажется, он немного перебрал и валяется сейчас в баре на Чистых прудах. Вам придется забрать его оттуда и привезти в управление, а уж потом я обязательно почитаю стихи вам обоим. Кажется, Марков любит это дело… Ну же, Алексей, ну не могу же я послать туда старлейта или отправиться туда сам!

      Алексей прикрыл уставшие глаза ладонью и тихо вздохнул: еще вчера они бродили с Лизой по мучимому ветрами Токио и обсуждали М-теорию, а уже сегодня он должен ехать месить зимнюю грязь куда-то на Чистые пруды за каким-то очередным алкоголиком от управления. Черт бы побрал эту страну с ее спивающимся населением! Он потер лоб пальцами и кивнул.

      Его изящный серебристый рено успел покрыться хрупкой корочкой: метель завершалась уже ставшим привычным для декабря ледяным дождем. Алексей поскользнулся на тонких и гладких подошвах осенних туфель и едва не рухнул лицом в грязный московский снег. Он снова чертыхнулся и рванул ручку двери. На дорогах опять были пробки. Каждый день круглые сутки на дорогах этой проклятой Москвы творится невесть что: Москва не работает, Москва беспрерывно стоит в пробках. Непривычная к русским морозам европейская машина заводится не сразу, Алексей роняет голову на руль и пытается снова и снова. Наконец, в тишину врывается слабый стон мотора – его уже давно не заряжали, а в этой дикой стране не найти ни одной зарядной станции. Алексей заскрипел зубами, надеясь, что батареи хватит на поездку до Чистых и обратно. Несмотря на только что прошедшую метель, на дорогах и тротуарах на смену приятной белизне явилось мерзкое коричневое месиво: вместо гранитной крошки, применяемой повсеместно в Европе, эти дикари