777. Irina Zheltova

принципам и не станем выгонять этого господина или, если ему так больше нравится, товарища из зала и продолжим, – Подвальный слегка поклонился аудитории. – Итак, возобновляем наши философские чтения, и сегодня на повестке дня у нас Мартин Хайдеггер.

      – Что? – Марков резко выпрямился и изумленно завертел головой по сторонам. – Я не ослышался?

      – А ты думал, мы тут лелеем кровавые планы свержения правительства? – хитро усмехнулся Муров, и во взгляде его на секунду блеснуло легкое превосходство.

      – Но в чем смысл? Смокинги, роскошная зала, черная икра, медийные лица… и все чтобы обсудить Хайдеггера? Серьезно?!

      – Слово предоставляется господину Бенедиктову, горячему поклоннику мсье Хайдеггера.

      Невысокий лохматый человечек в круглых очках поднялся на трибуну, поправил смокинг и тихо откашлялся.

      – Мартин Хайдеггер – один из немногих философов, истинно близких всем нам по духу, в отличие от того же Гегеля, которого, как вы помните, мы обсуждали в прошлый раз, – зал загудел. – Он выступал в роли своеобразного оппонента Маркса, утверждая, что не бытие определяет сознание, а как раз наоборот. С чем все мы просто не можем не согласиться, – снова одобрительный гул зала.

      Сидевшая в первом ряду Ксения Лошак оправила на удивление красивое темное платье и подняла заинтересованный взгляд на Бенедиктова.

      – Сознание определяет бытие, господа! – он поднял вверх указательный палец и сделал долгую паузу, в течение которой зал неистово аплодировал.

      – Вообще-то ваш Хайдеггер был фашистом, – подал голос Марков. – Скажете, не знали? Или у вас тут тайный кружок поклонников Адольфа Алоизыча? Нет-нет-нет, не утруждайтесь, я выйду сам. Если хочешь, я подожду тебя у машины. Или в баре, – бросил он Мурову, не оборачиваясь.

      Алексей проводил его внимательным взглядом, пожал плечами и снова повернул голову к Бенедиктову.

      В баре первого этажа было на удивление тихо и безлюдно. Бармен в сотый, вероятно, раз протирал стойку, краем глаза посматривая транслируемый по телевизору хоккейный матч. Марков плюхнулся прямо напротив бармена и весело брякнул:

      – Давайте мне что-нибудь по своему усмотрению. Напиток дня там или что-нибудь в этом роде. Удивите меня чем-нибудь.

      – Если я решу вас удивить, – усмехнулся бармен, продолжая протирать стойку, – в итоге вам это вряд ли понравится. Лучше закажите что-нибудь более традиционное. У нас есть роскошный Джек Дэниэлз…

      – То, что ты хочешь мне предложить, можно купить в обычном магазине?

      – Нет, но…

      – А Джека Дэниэлза можно. Поэтому давай, удивляй меня. Обещаю потом не возмущаться. Хочешь, даже расписку тебе напишу. Ты меня заинтриговал!

      – Как вам будет угодно, – пожал плечами бармен и достал из-под стойки большую бутылку с жидкостью молочно-белого цвета.

      – Ты решил налить мне молока? Благодарю за такую трогательную заботу о моем здоровье, но все же я бы предпочел…

      – Пейте, – бармен плеснул ему в стакан буквально два глотка. – Сперва немного.