Паучиха. Книга II. Надя. Татьяна Владимировна Фильченкова

кто-то будет серьёзно расследовать падение врачихи в занесённый снегом колодец?

      Вера чётко понимала, что нужно делать для своего спасения, но не знала, имеет ли на право на воздействие. Оставалось спросить у самого Ирия. Сформулировав вопрос, толкнула энергию призыва. И почувствовала вибрацию одобрения.

      – Долго соображать ещё будешь? – просипел сквозь зубы Вербицкий. Вера отметила, что он ни разу не повысил голоса. Значит, опасается. Надо усилить его страх, подпитав ненавистью, направленной на Аллу.

      Тревога в свечении вспыхнула сигналами опасности. Вербицкий сглотнул. Вера высвободила плечо из его хватки и невозмутимо спросила:

      – Вы готовы уничтожить меня ради любовницы?

      – Заткнись! – В шёпоте свистело бешенство.

      Она вскинула брови.

      – Разве это секрет? Валентина сама хвастается вашими подарками. Драгоценной брошью, мехом… – Вера открыла воронку, прошла к столу и опустилась в кресло. Вербицкий остался стоять перед ней. – Скажите, на каком курсе ваш старший сын?

      – Что?!

      – Ваш сын, студент МГУ. На третьем, верно? Конечно, низкий моральный облик отца – не повод исключать способного юношу из ВУЗа. Но отец-растратчик меняет дело. Да, не удивляйтесь, я в курсе ваших махинаций. Мы давно следим за вами. Пока вы проворачивали свои делишки, заботясь о нуждах поликлиники, вам всё сходило с рук. Но спускать казённые средства на шлюху…

      Зам двинулся на неё. Его заметно пошатывало: Ирий вытянул из него изрядно энергии. Вера усмехнулась:

      – Виктор Викторович, вы так отчаянно стремитесь увеличить срок за растрату, что готовы нанести побои сотруднице при исполнении?

      Резкий и требовательный стук в дверь лишил Вербицкого последних крох самообладания. Он вскрикнул, на лице выступили крупные бисерины пота.

      – Да что ж вы дёргаетесь? Ведите себя достойно и откройте дверь. Это пока не за вами. – Вера не двинулась с места.

      В кабинет, оттолкнув хозяина, фурией ворвалась Матецкая.

      – Чего он от тебя требовал? Ты ничего не подписывала?

      – Аллочка, что ты так нервничаешь? Я только собиралась идти в кадры за назначением, а Виктор Викторович дал мне напутствие и пожелал успехов на новом участке.

      Алла с сомнением посмотрела на Вербицкого, бледного, в испарине, с дрожащими губами. Вера взяла её под руку и поскорее вывела из кабинета.

      Кричевский несказанно обрадовался своей преемнице:

      – Я ведь вам говорил, а вы не верили. Как чудесно сложилось. Теперь я уйду со спокойной душой – мои пациенты в надёжных руках.

      Валентин Фролович умер в первый же день своего заслуженного отдыха. После известия о смерти старого врача пересуды и сплетни по поводу назначения Горюновой стихли, будто устыдившись своей мелочной сути. Коллеги шептались, что работа для Кричевского была сродни воздуху. Он не смог жить без неё. А последнюю волю старика – передать свой пост Вере – никто теперь оспаривать не осмеливался.