Паучиха. Книга II. Надя. Татьяна Владимировна Фильченкова

сбегала за пледом и устроилась на полу против входной двери.

      Божеством в семье была мама. Отец свято верил в её абсолютное совершенство и в этой вере воспитывал дочь. Каждые вздох, слово и действие посвящались маме, харизматичной красавице и талантливому врачу.

      Забрав Риту из сада, отец открывал перед ней планы служения Божеству:

      – Сейчас зайдём в магазин, потом наведём порядок, постираем и приготовим ужин. Мама вернётся уставшая, а у нас – уют и чистота.

      Когда дочь разбивала коленку или теряла варежку, первая мысль опять же была о Божестве:

      – Маме об этом не скажем, не будем расстраивать.

      Однако Рита была не в силах расстроить Аллочку. Коленки и варежки та просто не замечала. Да и общалась с дочерью лишь через посредника-папу.

      И вот теперь Божество должно объяснить Рите то страшное, что произошло с их семьёй.

      Вернувшись утром, Аллочка, не разуваясь, пробежала в спальню. Увидев пустые книжные полки и открытые шкафы, привалилась к стене:

      – Вот так, значит…

      Тут она заметила дочь на полу:

      – Рита?! – В вопросе звучало изумление, будто Алла столкнулась не с собственным ребёнком, а с досадной неожиданностью.

      Оказалось, что Божество не способно давать объяснение. Оно могло лишь повелевать:

      – Что ты тут разлеглась? Быстро собирайся! У меня приём в девять, а ещё тебя в сад вести.

      Понятия «дом» и «семья» ушли в прошлое. Мама была так загружена работой, что к заботе о дочери пришлось привлекать посторонних. Незнакомые люди забирали Риту из сада, вели к себе и укладывали спать в чужую постель. А осенью началась школа и самостоятельность. Рита вставала по будильнику, завтракала молоком с бутербродом и долго мучилась, собирая в хвостик длинные пушистые волосы. Часто опаздывала, отчего чуть не каждый день учительница передавала Аллочке записки. Прочитав очередное послание, Божество впадало в гнев:

      – Опять растрёпой пришла? И почему у тебя воротничок оторван? Ты мне сказать не могла?

      Рита чувствовала себя виноватой. Опустив глаза, молча выслушивала недовольство матери.

      Аллочка не была бы совершенством, если бы не нашла выход из положения. Однажды она заявилась домой с раскладушкой и объявила, что теперь Рита будет ночевать у одноклассницы, Нади Горюновой, живущей в соседнем подъезде, а её мама, тётя Вера, позаботится о том, чтобы девочки ходили в школу опрятными. Рита согласилась бы ночевать и в песочнице, лишь бы мама не огорчалась.

      В доме Горюновых Рита поняла, что можно жить без груза вечного служения. И что мать и дочь могут непринуждённо болтать о пустяках, произошедших с ними за день. Даже смеяться. У Риты появилась робкая надежда, что когда-нибудь она так же легко поговорит с Божеством. Но Аллочка опять общалась с ней через посредника, которым стала тётя Вера.

      В ноябре Матецкая обратилась с просьбой:

      – Верочка, я в воскресенье праздную день рождения. Не поможешь накрыть стол? Разумеется, ты приглашена.

      Квартира