Призрак миссис Рочестер. Линдси Маркотт

будто их нашептывают голоса, точно молитвы в церкви на Пасху, когда все скамьи заняты и люди стоят в проходах, а у алтаря лежат лилии.

      Лилии. Мне хочется закричать.

      Но я веду себя как образцовая узница. Слова крутятся в голове, но я выбираю лишь те, что он хочет услышать.

      – Конечно, я тебя слушаю, любимый. С годовщиной тебя.

      Глава третья

      Я заблудилась. Арендованный «Ниссан» полз сквозь туман, густой словно вата, призрачно поблескивающий в свете фар, растворяющийся в черноте глухой ночи. Такую темную ночь еще называют «колдовским часом». GPS вырубился еще двадцать минут назад, и других машин я не встречала примерно столько же. Тихий океан шумел в сотнях метров подо мной, и пульс стучал в такт волнам.

      Наверное, я проехала поворот на Торн Блаффс – немудрено на таком-то серпантине, Отис предупреждал.

      Всего одиннадцать часов назад я, собрав вещи, в последний раз закрыла дверь уже не своей квартиры и села на рейс из аэропорта имени Джона Кеннеди. Сильная турбулентность над Скалистыми горами, третья мини-бутылочка каберне, потом бег через гигантский терминал лос-анджелесского аэропорта в попытке успеть на стыковочный рейс, который, как оказалось, отменили из-за тумана в Монтерее. Я постучала по плечу парня в зеленой толстовке с выпуклым гигантским моллюском:

      – Не знаете, когда туман рассеется?

      – В это время года туман довольно частое явление, может пропасть через двадцать минут, а может и через шесть часов.

      Шесть часов! Меня так и подмывало броситься к стойке и сесть на первый рейс обратно в Нью-Йорк. Но квартиру я уже сдала девушке-фотографу с розовыми волосами, из Голландии, а на банковском счету почти ничего не осталось. Да и друзей всех раскидало по стране.

      Вместо этого я развернулась и пошла за фраппучино. Спустя два кофе, ролл с индейкой, а потом еще и «Маргариту» объявили посадку на мой рейс. После очередной болтанки мы наконец сели в Монтерее, а потом я еще долго ждала у стойки аренды машин; теперь стояла полночь, и я заблудилась.

      Машина ползла по практически невидимому изгибу дороги. Вдруг из тумана, точно эктоплазма, неожиданно выступил дорожный знак: кабан со страшной мордой и кабанчик за ним. Точно, Отис же говорил, что они часто переходят дорогу, вроде местной достопримечательности.

      Да! Я выбросила сжатый кулак в воздух.

      А вот и поворот, прогалина в густом подлеске, отмеченная двумя круглыми белыми булыжниками. Я свернула, проехав между ними по изрытой колеями дорожке, и через несколько метров остановилась у высоких металлических ворот. Стоило нажать на кнопку у громкоговорителя, и, точно от «Сезам, откройся!», створки распахнулись.

      Я поехала дальше по темному растрескавшемуся асфальту, мимо возвышавшихся по краям черных колонн секвой. Заросли колючего кустарника и папоротника поблескивали между стволов, точно растения из потустороннего мира. Горбатые тени дрожали в листве за ними. Время от времени они хватали капот моей машины скрюченными, как у гоблина, пальцами.

      Как в сказке. Сейчас я могла бы ехать к пряничному домику. Или к разрушенному