Фарисей. Аглаида Лой

коллег, каждый из которых, к тому же, принял обличения на свой счет.

      Тяжелое молчание прервал директор.

      – У вас на сегодня все? – с холодной иронией поинтересовался он.

      Тропотун тоскливо махнул рукой и сел, старательно избегая глядеть на стену, по которой, нагло задрав хвост, маршировал упырь.

      – Таким образом, товарищи, каждый из нас должен еще лучше трудиться на своем рабочем месте, – подвел черту Воевода, нарочито игнорируя своего зама. – И хотя разговор сегодня получился откровенный и даже нелицеприятный… – он сделал многозначительную паузу, – это пойдет нам на пользу! Пора снять пресловутые розовые очки и открыто назвать вещи своими именами. Хороший пример нам продемонстрировал сегодня товарищ Тропотун.

      Вывернулся-таки!.. Почему-то злобно подумал Станислав Сергеич и осторожно поднял глаза на стену. Темная полировка дерева, которым были обшиты стены кабинета, матово поблескивала – на уровне примерно человеческого роста из стены высовывался длинный голый хвост. Станислав Сергеич прерывисто, со всхлипом вздохнул, одновременно мигнув, – хвост пропал. Полированная древесина буднично отражала мизансцену Малого художественного совета.

      – Благодарю вас всех, – сказал Воевода, вставая.

      Подчиненные тотчас последовали его примеру и в подавленном молчании двинулись к выходу.

      – Станислав Сергеич, будьте любезны, задержитесь! – вдогонку произнес директор. – И вы тоже, Николай Григорьевич!

      И они послушно вернулись к столу.

      Заложив за спину руки, Воевода прошелся по кабинету. Станислав Сергеич настороженно наблюдал за ним. В его голове возникло некое подобие мыслительного смерча, вращение которого он никак не мог остановить. И одновременно отчетливо виделись такие мелочи, как потемневшая от пота под мышками клетчатая рубашка Воеводы или же его налезавший на брюки живот.

      – Давайте-ка выпьем кофе! – предложил, наконец, Степан Васильевич, останавливаясь возле селектора, и попросил Софью Ивановну соорудить три чашечки черного кофе.

      Тропотун машинально отметил, что Степан Васильевич не соизволил даже поинтересоваться, хотят ли они кофе, – и правильно! – от директорского кофе не отказываются…

      – Познавательный вышел совет… – произнес Воевода не то серьезно, не то с иронией и сел за стол между Станиславом Сергеичем и Николаем Григорьевичем. – Сколько ни живу на свете, не устаю удивляться разнообразию проявлений человеческой натуры… – он в задумчивости пожевал губами.

      Это камешек в мой огород! Подумал Тропотун и приготовился к обороне.

      Однако директор не стал переходить на личности.

      – Правы были древние, – продолжал он свои размышления вслух, – управлять людьми – высшее из искусств!.. А из собственного опыта добавлю: главное – определить человеку место, которого он заслуживает.

      – Принцип Питера? – не удержался Тропотун.

      – Именно, Станислав Сергеич, – ответствовал тот,