Небеса наоборот. Максим Сергеевич Толстов

давно забрали и дома печеньем угостили, а тебя никак не забирают и даже, кажется, не собираются. А что это значит?.. А это значит, что не хотят тебя забирать. Значит, твои родители тебя не любят и, скорее всего, в данный момент, лёжа на кровати, смотрят неинтересный телевизор, а ты здесь один-одинёшенек бродишь по каменной поляне детского сада. Терпишь, терпишь, а потом как закричишь…

      – Гавриил! Гавриил! – вскочила на ноги Любовь Константиновна и вскинула руки к Небу. – Гавриил, я здесь!

      Месье Жарр расстроенно выдохнул:

      – Молитвы, мадам, к сожалению, тут не помогают.

      Взывать бессмысленно.

      Больцер недовольно зыркнула на собеседника сквозь стёкла разбитых очков:

      – Оставьте меня, Андрэ. Я не Архангела зову, а мужа.

      Эй, Гавриил Валентинович! Почему ты не приходишь за мной?! Почему?! – поискала супруга глазами и, не найдя его нигде, вернулась на место, тоскливо ковырнула пепельный песок.

      Присутствующие мужчины сочувственно поёжились. Сомов снял пиджак и заботливо накинул на плечи Судьи. Слов никто не произносил – не было необходимости.

      «Здесь собрались только избранные грешники, другого объяснения нет, – думала Больцер. – Один жене изменяет, другой в тюрьме сидел, пилоты эти, артист… Это уже Чистилище, я абсолютно уверена. Непонятно только, что я здесь делаю… За какие такие грехи?..

      Каждый пытался найти оправдание происходящему с ним. А точнее, непроисходящему.

      «Это меня Ильинишна, старая кошелка, прокляла! Точно! – думал Валера Гусь. – Это она как потерпевшая орала, что мне ни счастья, ни здоровья в Жизни не видать, – почесал за ухом. – Хотя чего она там орала?.. Двух пацанов у меня как-то получилось родить, хватило, значит, здоровья… Фигня всё это. В глупости не верю. Не Ильинишна, значит, прокляла. Семёновна».

      – Мы будто все оказались в каком-то фантастическом детективном фильме, и один из нас убийца! – зачем-то радостно воскликнул Леон Николаевич.

      Глаза Олега Кротова и Валеры Гуся на мгновение встретились, напомнили друг другу о былом и разбежались по своим направлениям. К прошлому решили больше не возвращаться.

      – Может, я ещё что-нибудь для вас спою, друзья?.. – хохотнул Сомов. – «Аве Марию»? Пожалуйста!

      – Эй, Народный, прихлопнись немножко. Достал, – взял баритона за руку Валера Гусь и мягко, но настойчиво, усадил на место. – Не надо концертных номеров ради бога.

      Леон Николаевич расстроенно запыхтел, но спорить не стал.

      – А я отчаянно молюсь, молюсь, и всё никак, никак… – всплеснул руками француз. – Читаю, читаю и ничего не происходит!

      Валера Гусь подмигнул:

      – Так ты небось, Д’Артаньян, католические молитвы читаешь! А ты наши, православные, читай!

      – А какая разница?

      – Не знаю, огромная! У вас при крещении два пальца объединяются, а у нас три, значит, шансов больше!

      И покатился со смеху!

      …Именно в этот момент из-за горизонта показался девятый человек.

✦ ✦ ✦

      – Атансьон! – воскликнул Андрэ. – Смотрите!

      Странного