Меченый. Питер Бретт

попытался представить подобную высоту.

      – Наверное, они касаются неба.

      – Некоторые даже выше, – похвастал Раген. – С вершины видно облака под ногами.

      – Хотел бы я это увидеть!

      – Можешь вступить в гильдию вестников, когда подрастешь, – предложил Раген.

      Арлен покачал головой.

      – Папа говорит, что те, кто уезжает, – предатели, – сказал он. – И сплевывает под ноги.

      – Твой отец понятия не имеет, о чем судит, – отрезал Раген. – Плюй не плюй, а без вестников погибнут даже Свободные города.

      – Разве Свободные города не в безопасности? – удивился Арлен.

      – Никто не в безопасности, Арлен. По-настоящему – никто. В Милне больше людей, чем в Тиббетс-Бруке, и они проще относятся к смерти, но подземники каждый год наносят тяжелый урон.

      – А сколько людей в Милне? – спросил Арлен. – У нас в Тиббетс-Бруке – девять сотен, и в Солнечном Выгоне, что дальше по дороге, почти столько же.

      – У нас в Милне больше тридцати тысяч жителей, – с гордостью ответил Раген.

      Арлен недоуменно посмотрел на него.

      – Тысяча – это десять сотен, – пояснил вестник.

      Арлен на мгновение задумался и покачал головой:

      – Но в мире нет столько людей!

      – Есть, и намного больше, – возразил Раген. – Мир велик для тех, кто не боится бросить вызов темноте.

      Арлен не ответил, и некоторое время они ехали в тишине.

* * *

      Часа через полтора повозка докатилась до Торга. В Торге, центре Брука, было несколько дюжин меченых деревянных домов тех, кому не надо гнуть спину на пашне или рисовом поле, ловить рыбу или рубить лес. Здесь можно было найти портного и пекаря, кузнеца, бондаря и прочих ремесленников.

      В центре общины находилась площадь, где собирались люди и стояло самое большое здание в Бруке – лавка. В просторной передней комнате располагались столы и барная стойка, в еще более просторной задней комнате – кладовая, а внизу – подвал, в котором хранились почти все ценности Брука.

      Кухней заправляли дочери Хряка, Дэзи и Кэтрин. Сытный обед стоил два кредита, но Сильви называла старого Хряка мошенником, так как за два кредита можно купить сырого зерна на неделю. И все же многие неженатые мужчины платили непомерную цену – не только за еду. Дэзи была глуповата, Кэтрин – толста, но дядя Чоли поговаривал, что тот, кто женится на одной из них, будет как сыр в масле кататься.

      Все жители Брука несли Хряку плоды своего труда – кукурузу, мясо и мех, горшки и ткань, мебель и инструменты. Хряк пересчитывал добычу и выдавал кредиты, которые принимали в его лавке.

      Продавал Хряк намного дороже, чем покупал. Даже Арлен знал цифры достаточно хорошо, чтобы это понимать. Люди не раз крепко спорили с Хряком о цене, но он твердо стоял на своем. Почти все ненавидели Хряка, но и нуждались в нем и потому сдували с него пылинки и распахивали перед ним двери, а не плевали ему вслед.

      Остальные жители Брука трудились от зари до темна и едва сводили концы с концами, но у Хряка и его дочерей были розовые щеки, круглые животы и чистая новая одежда.