Карельская сага. Роман о настоящей жизни. Антон Тарасов

Но это сейчас. Дальше, если не принять меры, всё будет повторяться. Переутомление у нее, усталость. Слышали о хронической усталости? Между прочим, в капиталистических странах одна из основных бед. Был недавно на курсах повышения в Ленинграде, так нам профессор один об этом рассказывал. Да что там рассказывал, я и сам это прекрасно знал. Не берегут себя наши люди. То работают, чтобы магнитофон импортный купить, то свадьба сына, дочки. Берут сверхурочные, две смены, в ночную выходят, требуют, чтобы молоко на вредных местах деньгами заменяли. Так нельзя, родненькие! Нельзя!

      – Нельзя, – Алексеич повернул ключ в замке зажигания, машина пару раз чихнула и завелась, он вел осторожно, объезжая глубокие ямы, – а что поделать? Кстати, вы мне совет хотели дать, а всё не об этом.

      – Да, простите, простите, – засуетился доктор и, прикрыв глаза, словно припоминая важные, даже жизненно важные подробности, продолжил: – Ей на море бы съездить, в санаторий. Фрукты, минеральные воды, свежий воздух. На Черное море, скажем. В Сухуми прекрасные санатории, с лечением. Недельки на две, а дальше можно хоть десять лет в этом цеху хлорку разводить, ничего не сделается. И зиму болеть не будет. А то если ее сейчас просквозило так, что же будет потом. Должны понимать. Вот, здесь меня высадите, не надо до фельдшерского ехать, меня здесь транспорт наш подберет. Ну, будьте здоровы. А гражданку выздоравливающую жду через неделю на выписку.

      Обратно Алексеич ехал нахмурившись. «Черное море! Сказал тоже доктор. Хотя он прав, ой, как прав. Что она в городе видела, кроме работы? Сама говорила, что и в школе, и где-то еще, и диссертация, и переезд на своих плечах. Что за сволочь мужик, который бросает такую бабу! Завтра обговорим всё, и Кирилла как-то надо подготовить, что мама уедет на какое-то время».

      Стараясь не шуметь, они с Кириллом ужинали банкой кильки в томате и холодной картошкой в мундире, принесенной тетей Софьей. Алексеич хотел было поговорить с Кириллом обо всем услышанном от врача, но, начав разговор, тут же его и прекратил: Кирилл слишком устал за день, лег и быстро уснул. Алексеич вышел, сел в машину, опустил переднее сиденье и так, в неудобной позе, закутавшись в куртку, проспал, не просыпаясь, до самого утра. Всё располагало ко сну: мертвая, словно глубоко под землей, тишина и плотный осенний туман, закрывший озеро с болотцем, а затем и всё вокруг.

      IV

      – Нет, Дима, машину продавать я тебе не позволю. Ты с ума сошел? Не дури, пожалуйста! – от возмущения Лена чуть не перевернула кружку с водой, стоявшую на подоконнике рядом с кроватью. – Где ты ее купишь? Или в очереди годами на «Жигули» стоять? Я, когда стала работать над диссертацией…

      – И что? – перебил ее Алексеич. – Не надо вспоминать, что было раньше.

      – Так, дай мне договорить! Когда я стала в университете работать над диссертацией, на кафедре многие у нас встали в очередь на машину. И когда я защитилась, «Жигули» смогли выкупить только несколько человек, да и то по большому блату. Случись что, ни в город не съездить, ни по делам. Нет, это исключено. Я не разрешаю тебе это,