Этажи. Олег Савощик

глаза смотрели на меня с такой яростью.

      Я потер пылающее лицо, в левом ухе звенел колокольчик.

      – Нет, Полина. Если откроешь, мы все умрем.

      – Кто тронет герму, руку сломаю. – Вова спокойно наблюдал за нашей потасовкой, прислонившись к двери. В зубах торчала папироса. – Подумай башкой своей, старая. Там Самосбор! Знаешь, что это значит, или кукуха потекла окончательно? Там невозможно выжить. Не-воз-мо-жно! Не знаю, что за хрень сюда просится, но это точно не твой пацан.

      – Будьте вы прокляты… все вы прокляты… – Полина слабела в моих руках, медленно оседая на пол.

      Я воспользовался моментом, когда голос из коридора перестал нас звать, и отнес тетю в комнату. Она дрожала в моих объятиях, захлебываясь рыданиями. Возможно, нужно было все рассказать тогда. Возможно, найти слова и успокоить. Возможно. Но сил ни на что не осталось.

      – Насколько хреново? – Вова ждал на кухне. Я сразу понял, о чем он.

      – Очень хреново.

      Тельняшка кивнул.

      – Сбрасывай полотенце свое. Да не мнись ты, как девка, щупать не буду. Осмотреть тебя надо.

      Я послушно поднял руки и покрутился на месте, пока Вова всматривался в покрасневшую кожу.

      – А это что?

      Черное, скользкое пятно на тыльной стороне кисти, чуть ниже костяшек. Въелась слизь.

      – Да завтрашней смены дожить хочешь? – Вова посмотрел на меня и, оставшись без ответа, добавил. – А я хочу. Садись.

      Он плеснул в стакан мутной жидкости из грязной бутылки, выпил, занюхивая смазкой с протеза. Подумал и налил мне.

      – Не буду.

      – Как знаешь, – крякнул он и закинул в себя вторую порцию. Достал кухонный нож и проверил «живым» пальцем острие.

      – Сгодится.

      Мне уже было все равно, пускай режет, рвет, кромсает, сдаст чекистам или пустит сюда Самосбор. Плевать.

      – Будет больно, малой.

      – Не больнее, чем ей. – Я кивнул в сторону комнаты, откуда еще доносились редкие всхлипы.

      – Ага.

      Вова снова закурил. Его протез сжал мое запястье крепче пассатижей.

      – Ты полотенце-то закуси. Закуси, тебе говорю!

      Кромка ножа коснулась кожи.

      – Готов?

      – М-м.

      – Да я из вежливости спросил. Только постарайся не обоссаться.

      И я честно старался.

      ***

      Горечь дыма позволяет отвлечься от голода на какое-то время. Я жадно делаю вторую затяжку и устраиваюсь на подоконнике удобнее. За окном по-прежнему ничего нет. Вряд ли так было всегда, но теперь это не важно.

      …Самосбор длился чуть больше девяти часов. Еще около часа потребовалось ликвидаторам, чтобы зачистить этажи от последствий. Как только нам разрешили выходить, я первым делом бросился в квартиру напротив. И никого там не нашел. Даже тела пропали.

      Ликвидаторов удалось догнать лишь пятью этажами выше.

      – Не путайся под ногами, гражданский! – бросил один, глядя круглыми стеклами противогаза.

      Удар по печени оборвал дальнейшие расспросы. Могли и застрелить. Звонить тоже оказалось некуда. Где искать Диму, среди мертвых или живых, никто