Снимаю шляпу. Сказочная проза, сказки, стихи, рисунки. Елизавета Лещенко

всего вокруг прекратилось, исчез и запах самораспылившегося на всю комнату странного порошка.

      «Кот – для чая, коровы – для маскировки!»

      Вслед за странной репликой Эрни услышал и шаги, и осторожно открыл глаза.

      Он все еще стоял возле столика, только выглядел этот столик совсем иначе: столешница с не очень ровными краями под небольшим наклоном крепилась к настоящему пню, обтесанному, но почти цельному, разве что без корней. Чайник, из носика которого все еще валил густой пар, тоже остался на месте, только остывал он теперь на плите, вполне соответствовавшей его размерам: плита была водружена на печь с дымоходом, уходящим в потолок.

      Пол был чистым, почти идеально ровным, отполированным, но состоял из широких досок с неровными краями, изогнутые линии стыков складывались в довольно странный узор. Можно было представить, что ствол одного дерева аккуратно распилили на тонкие «ломтики» одинаковой толщины, а потом сложили их на плоскости, как пазл. Эрни невольно вспомнил карту мира, где края удаленных друг от друга материков имели почти одинаковые очертания.

      Окно уменьшилось и «уехало» влево, а справа от него появилась дверь, деревянная, изнутри закрытая на грубый железный засов.

      «Занавес», свисавший с похожей на карниз мачту, по прежнему хранил молчание где-то там, где, как казалось Эрни, должно было находиться окно стандартной небольшой квартиры.

      Глава 3. Голодный дух и Мистер По

      Из окна, которое находилось там, где оно находилось, однако, открывался вид на ночной заснеженный лес, подсвеченный россыпью звезд и серебристым серпом молодого месяца.

      Эрни, затаив дыхание, смотрел в окно. Он еще никогда не видел зимний лес ночью. Казалось, груз последних тяжелых недель куда-то исчез. Спокойный, мудрый, искрящийся лес манил его к себе, как будто готовый похлопать его по хрупким уставшим плечам ветвистыми лапами, подбадривая. Как будто уснувший подлесок мог вобрать в себя всю печаль, все горе, всю беду. Как будто весной после дождя здесь просто вырастут грибы и ягоды, которые растут всегда, независимо от того, счастливы ли люди, живущие в городе..

      – Прости, я перепутал эти банки. Та, в которой хранится чай, очень похожа на ту, в которой я держу порошок для маскировки пространства. Кстати, меня зовут Том, а ты?..

      Эрни вздрогнул и повернул голову влево, на звук голоса. Том держал на каждой ладони по одинакового размера и формы железной банке. На банке в его левой руке толстый кот в цветастых плавках и гавайской рубашке, зажмурившись, растянулся на шезлонге. Действительно, между ним и коровами в бутсах было некое едва уловимое сходство, наверно, их рисовал один и тот же художник.

      – Эрни.

      – Рад знакомству. Кстати, Эрни, ты уже можешь опустить обратно свою правую ногу: с этим полом в ближайшем будущем больше ничего не случится.

      Невольно улыбнувшись, Эрни опустил ногу на пол, только сейчас заметив, что она ощутимо ноет.

      – Можешь