Чернее черного. Весы Фемиды. Найо Марш

вдруг охватила едва ли не паника. «Я с ума сошел, – подумал он. – А все эта чертова кошка». Он постарался взять себя в руки. В конце концов, он же не связал себя какими-либо обязательствами. Случайный порыв, каприз, порожденный, можно сказать, непривычным бездельем. Что в этом дурного?

      Дама молча смотрела на него. Видимо, она уже успела что-то сказать.

      – Прошу прощения, – выдавил мистер Уипплстоун.

      Дама решила, что он глуховат.

      – Дом открыт для осмотра, – старательно выговаривая слова, произнесла она. – Прежние съемщики съехали. Семейная пара остается до конца недели. Владелец у себя, в полуподвале. Мистер Шеридан! – выкрикнула она. – Так зовут владельца: Ше-ри-дан.

      – Спасибо.

      – Мервин! – крикнула дама, и из глубин конторы появился изможденный, нерешительного обличья юноша. – Номер один, Уок. Джентльмен с осмотром.

      Она вытащила ключи и наградила мистера Уипплстоуна прощальной улыбкой.

      – Это очень высококачественное помещение, – сказала она. – Уверена, вы со мной согласитесь.

      Юноша, храня сокрушенный вид, проводил мистера Уипплстоуна до дома № 1 по Каприкорн-Уок.

      «Тридцать восемь тысяч фунтов! – мысленно сетовал мистер Уипплстоун. – Господи боже, это немыслимо!»

      Каприкорн-Уок уже заливало солнце, искрившееся на бронзе дверного молотка и почтового ящика дома № 1. Стоя в ожидании на свежевыметенных ступеньках, мистер Уипплстоун заглянул во двор дома. Двор, это приходилось признать, кто-то совсем недавно преобразовал в бесхитростный и скромный, до смешного маленький садик.

      «Псевдояпонский», – подумал он, панически пытаясь отыскать какой-нибудь изъян.

      – Кто за всем этим ухаживает? – спросил он у юноши. – Хозяин полуподвала?

      – Ага, – ответил тот.

      «А сам и понятия не имеет», – подумал мистер Уипплстоун.

      Юноша отворил дверь и отступил, пропуская мистера Уипплстоуна.

      Небольшую прихожую и лестницу устилал вишневый ковер, хорошо сочетавшийся с устрично-белым глянцем стен. Та же гамма выдерживалась в приятно просторной гостиной. Большие, скругленные сверху окна закрывались шторами в белую и красную полосу, вообще весь интерьер казался замечательно светлым – редкость для лондонского жилища. Уже почти двадцать лет мистера Уипплстоуна неопределенно печалила мрачноватость его служебной квартиры.

      Нежданно-негаданно ему явилось видение, которое человек менее умудренный, пожалуй, счел бы галлюцинацией. Он с совершенной ясностью увидел эту веселую гостиную уже обжитой принадлежащими ему вещами. Чиппендейловское бюро, малиновая софа с парным ей столиком, большой, красного стекла кубок, пейзаж кисти Агаты Трой, позднегеоргианский книжный шкаф – все они разместились здесь в полной гармонии. Когда юноша распахнул двойную дверь в маленькую столовую, мистер Уипплстоун с первого взгляда понял, что и стулья у него самого что ни на есть подходящего размера и стиля. Он отогнал от себя эти видения.

      – Перегородки, сколько я понимаю, сдвигаются, объединяя комнаты? –