Мистификация дю грабли. Сергей Суров

света, цепляясь своими завитушками за землю.

      – Не знаю, может, потому что ты такая маленькая? – стая птиц, застигнутая врасплох грозой, застыла на ветвях дуба нотами партитуры дикой и прекрасной мелодии Природы.

      – Что?! Это я – маленькая? – речка на глазах запузырилась и ещё сильней забурлила на серых отполированных валунах.

      – Ну, не обижайся. Я тоже маленький. Мне тоже не дают самому в поле на лошадях далеко ездить. Только если кто из взрослых согласится присмотреть за мной. И что нам теперь делать? А… знаешь, я видел, как молния попала однажды в дерево – там Перун сидел… – потоки ливня вдалеке стали раскачиваться в такт глухим хлопкам отдаляющейся грозы.

      – Где, на дереве?! – после небольшого затишья оглушительно грохнул одинокий гром.

      – Нет, на облаке. Он оттуда свою молнию послал. А ты бегаешь как безумная… Прямо туда бежала, под молнию… – лужи на широкой тропинке стали сливаться в неглубокую водную дорожку.

      – Ты его видел? – прервала его речь девочка, схватившись за голову. Вдалеке перекаты грома стали утихать, двигаясь в сторону чёрного покрывала горизонта.

      – Нет, не видел, да и как его можно было увидеть, когда он свои тучи чернью водной и сажей покрыл? Но в этот раз он точно там был. Он ведь любит пугать людей – пугать, чтобы неповадно было его ослушаться, – ливень, слегка затронувший детей, напомнил им о себе колокольчиками дождинок, вдруг упавших им на их протянутые ладошки.

      – А как он всё-таки выглядит? – синяя туча, не до конца разделенная ветром на лоскуты, стала переливаться отражением радуги.

      – Ой, лучше не спрашивай. Выглядит он, как дядя твой, дядя Мстислав, – постепенно стихли даже дальние, едва уже слышные перекаты грома.

      – Такой же страшный? – стала удаляться стена ливня вслед за грозой.

      – Да, – небо над поляной и детьми прояснилось в голубом отражении мальчишеских глаз.

      – И такие же шрамы? – радуга усилилась, набрав ещё больше света от солнца чистого неба.

      – Ну, да… – по речке полыхнули лучи и, ослепительно сверкая, подолгу гасли на мокрых листьях прибрежных кустарников.

      – А кто ему такие шрамы оставил на память? Он же Перун! И ты же говоришь, что его сейчас не видел? – ветер утихал, как капризный ребёнок, редкими порывами ускользая от приближающейся тишины вечернего покоя.

      – Какая ты любопытная. Кто надо, тот и поставил. Может, Велес, а может, Стрибог… Кто его знает. Они же как люди – все дерутся меж собой, делят что-то. А видеть – что-то видел, только плохо разглядел, – стало ясно. Лишь вдалеке сумбур грозы медленно поглощался чёрной кромкой горизонта.

      – Пойдём, а то нас искать будут… – потянула мальчика за рукав его зеленоглазая подружка. О грозе напоминали лишь водные дорожки вместо тропинок, взволнованная ливнем речушка и птицы, вновь расправившие свои крылья в свободных полётах в прозрачном, очищенном ливнем от пыльного зноя небе. Радуга приближалась к детям, и вскоре они, не замечая её, прошли под её аркой.

      Дома