Хроники всего мира: Время расцвета. Ольга Николаевна Савкина

изумлённо смотрел на откуда ни возьмись появившийся экипаж, кобылу, страшно косившую на него глазом, извозчика с трясущимися руками, что‑то кричащего ему прямо в лицо, толпу зевак, собиравшихся возле орущей бабы.

      – Простите… Задумался.

      Шок сыграл на руку и с абсолютно спокойным лицом Людвиг прошагал мимо заткнувшейся бабы, незнакомых людей, прошёл ещё шагов пятьдесят до ближайшей скамейки, что стояли лицом к озеру по всей длине аллеи, упал на неё и закрыл глаза. Это никуда не годится. Надо сосредоточиться на работе. Невозможно жить в таком состоянии, когда в голову то и дело лезут лишние мысли. Откуда она только взялась на мою голову!

      Дюрр согнулся, схватил свою бедную измученную голову, сжал её руками и зажмурился. От роду умный и эмоционально гибкий, он никогда не разбрасывался энергией и не терял время на непрактичные дела. Познакомившись с Цеппелином, Дюрр наконец‑то смог работать над собственной мечтой, поэтому никому и ничему не позволял становиться на своём пути. Самодисциплину и организованность Людвиг считал своими главными достоинствами. Когда‑то. Прежде. До двенадцатого августа.

      Холодная голова и технический склад ума не позволяли Дюрру верить в любовь, тем более – в любовь с первого взгляда. Он был взрослый и повидавший жизнь мужчина, знал женщин, но то, что случилось с ним в двадцать восемь лет, предсказать было невозможно. Одного взгляда на Эмму хватало, чтобы дюррово сердце замирало, а потом начинало колотиться так, что в ушах было слышно движение крови. Её голос вводил Людвига в какой‑то нездоровый ступор, когда он не мог выдавить из себя ни звука. Ладони потели, пальцы дрожали и хорошо, если было куда их спрятать. Однажды они столкнулись в лавке и до самого выхода, пока он не вцепился на улице в велосипедный руль, руки предательски тряслись, словно Дюрр был ветхим стариком. Людвиг был всесторонне развитым человеком, читал и медицинские исследования, знал, что несколько лет назад вслед за англичанами Отто фон Фюрт выделил из экстракта надпочечников активное вещество супраренин, которое способно быстро повышать кровяное давление и частоту сердечных сокращений. Людвиг не был наивным дураком, совсем нет, он понимал, что никакая это не любовь, и уж, конечно, не любовь с первого взгляда. Это всё он, супраренин. Как только снизится уровень вещества в организме, Людвиг сможет нормально жить и работать. Но осознание собственной правоты никакого облегчения не приносило, и каждый раз, когда Эмма забегала в мастерские, Дюрр потел, трясся и стремительно терял словарный запас. Ночи никакого облегчения не приносили: накрывало жарким, запретным, а в голове крутится, как вжимаешь горячее тело во влажные простыни и смотришь, не отрываясь только в глаза. А Эмма – вот она, спит в другом конце коридора. Днём то помашет издали, то кивнёт из‑за своего бюро, то пригласит на стаканчик яблочного шорли. Приходилось работать всю ночь или оставаться спать в мастерских, прикорнув прямо за столом. Работа, конечно, отвлекала, но усталость притупляла внимание.