Хроники всего мира: Время расцвета. Ольга Николаевна Савкина

утром заглядывала к нему и с каменным лицом велела собираться в школу, и слова её напоминали какой‑то бесконечный ритуал. Недели сменяли друг друга, в Шторков пришёл сентябрь, а Яков жух и сох, словно осенний лист.

      Очередное утро он провёл на боевом посту. Ничего особо не ожидая, Яков думал о том, что сегодня день рождения, очередная бессмысленная дата, которая ничего не обещает. Он упёрся подбородком в прижатые к животу колени, смотрел, как в переулке тени от лип медленно переползают с камня на камень по булыжной мостовой, слушал скрипы дома и ждал. Через открытую форточку было слышно, как внизу бряцала посудой Анна, которая приходила на кухню ещё затемно, проверяла запасы, собирала продукты для завтрака, доставала из холодного шкафа молочные бутылки, яйца, большой ломоть сыра, баночки с вареньем и круглую фарфоровую маслёнку с нарисованной на боку пегой коровой. В комнату вошла Вилда, молча замерла в дверях. Не отводя взгляда от проулка Яков угукнул, сейчас, мол. Няня подошла к мальчику, погладила по вихрам, протянула плотный голубой конверт. Каллиграфическим почерком Эммы было написано «С днём рождения!».

      – С днём рождения, Яков.

      Лицо у мальчика приняло странный вид, он как‑то судорожно вдохнул:

      – Но откуда? Почтальон ещё не приходил, я бы видел.

      Вилда поправила на рукаве платья завернувшийся кружевной манжет:

      – Эмма прислала ещё в августе, вместе со списком вещей. Попросила придержать до пятого числа. Она боялась, что позже закрутится или почта задержится, поэтому написала письмо заранее.

      Яков ошалело сжимал конверт.

      – Не будем нарушать традиций: не засиживайся долго, пора собираться в школу.

      И вышла, коварная женщина.

      Именинник аккуратно положил конверт рядом с собой, сполз с подоконника, и хромая прошёл через комнату, закрыл дверь. Вернулся к наблюдательному посту. Его одновременно душила и радость от того, что письмо здесь, что получил он его ровнёхонько ко дню рождения – а разве можно сделать подарок лучше, и в то же время какая‑то странная злость на Вилду: неужели той было сложно сказать, что письмо уже есть, чтобы он не сидел на этом дурацком подоконнике как идиот столько дней? Неужели так интересно было наблюдать за его страданиями? Так и не определившись с чувствами, Яков взял с окна конверт и сел на кровать: теперь уже не было необходимости отсиживать себе зад на подоконнике.

      Милый Яков, мой дорогой брат! Здравствуй! С днём рождения! Как жаль, что меня не будет рядом с тобой в этот день, что я не поставлю в праздничный торт пятнадцать свечей и шестнадцатую, красную, в самый центр – на счастье. Жаль, что мы не пошепчемся с тобой после ужина, не развернём вместе подарки. Надеюсь, ты простишь меня за молчание, здесь и вправду некогда сесть за бумаги. Хотя вру, за бумагами я сижу много, но всё за рабочими – граф ведёт большую переписку по строительству. В комнату прихожу только поспать да сменить бельё.

      Поселили меня в бывшую казарму, она стоит недалеко от верфи.