Счастье в мгновении. Часть 3. Анна Д. Фурсова

своей любимой – замучает без конца задавать вопросы.

      Поясняю со звонким смехом:

      – Я про ту, что порой без умолку может щебетать.

      – Я? – так удивляется она, будто и вправду не поняла, что речь все это время шла о ней.

      – Ты, родная. – И говорю мысль, пришедшую в голову: – Несмотря на то, как с тобой обошелся отец, он помог рождению яркой звезды на этой земле. Эта звезда настолько яркая, что затмевает все другие звезды, которые я знаю.

      Она молчит, засмотревшись вдаль.

      – Джексон, давай не будем. Потом. Как-нибудь потом.

      Милана включает мою флеш-карту и, звучавшая песня «End of time» Westlife, перекрывает мои слова:

      – Но мы все равно поговорим. Не сейчас. Но вечером.

      Всеми инструментами общения она уводит меня от темы, на которую я хотел с ней поговорить:

      – Ты мне лучше расскажи, что Николас говорил про меня?

      – Ничего не говорил! И! – Я поднимаю указательный палец вверх. – Я больше не буду тебя запускать в офис! Познакомилась со всеми и хватит! А то некоторые мужчины пораскрывали рты, увидев тебя! Всё! Будем работать где-нибудь в другом месте! Там, где на тебя буду смотреть только и только я!

      – Джексон, это же глупости, ну и пусть смотрят! Они меня не волнуют.

      – Зато они волнуют меня! Нет! Это решенный вопрос!

      Она закатывает глаза.

      – И я всё видел, – подчеркиваю ее жест словами, делая музыку громче и вслух начинаю петь эту песню своей любимой группы:

      – I will love you 'til the end of time

      Until the end of time

      Until the end of time…15

      Воспользовавшись остановкой на светофоре, нежно потянувшись к губам своей звезды, она, коснувшись ладошкой моей щеки, приближает меня к себе и робко целует.

      Ставлю машину в тень и, заметив боковым зрением ее пальцы на дверной ручке, приказываю:

      – Не смей!

      Закатив глаза и засмеясь, она все же слушается меня.

      Я выхожу и открываю дверцу со словами, подавая руку:

      – Прошу, мадемуазель!

      – Вы такой любезный, сэр Моррис!

      Войдя в образ партнера и партнерши исключительно по рабочим мотивам, – тяжело не взять ее руку – мы вдвоем торопимся в здание театра, но раздающийся нам вслед жалобный голос обездвиживает нас:

      – Помогите добрые люди. Господь воздаст вам. Я остался один. Я потерпел автокатастрофу. Моя семья погибла. Я остался один…

      Полуоборачиваемся.

      Седой старик, без одной ноги, в рваных лохмотьях, сверху укрытый рыжим полушубком в тридцатиградусную жару, сидит у пешеходного перехода в инвалидной коляске и играет на скрипке. Рядом с ним стоит коробок, из которого под гуляющим лучом солнца сияют несколько монет. Зловонный запах, доносящийся от него на большом расстоянии, отпугивает проходящих мимо, которые, прикрыв нос ладонью, увеличивают шаг и отбегают в сторону.

      – Джексон, надо бы подойти к нему…

      Отвесив смешок, бормочу:

      – Милая, отложим добрые дела, мы задерживаемся и…

      – Джексон! – гневится она, так как я не поддерживаю ее. – Ты не слышал? Он одинок,

15

Я буду любить тебя до скончания времен

До скончания времен

До скончания времен (англ.).