Правила трёх. Марьолейн Хоф

Кас. – Не хотели тебя будить. Ты так сладко спал.

      Он пододвинул ко мне кастрюлю и тарелку.

      – А хлеба нет?

      – Ты где-нибудь видишь хлеб? – Прадедушка Кас взял мою тарелку, навалил в нее приличную порцию овсянки и посыпал коричневым сахаром.

      Я попробовал с опаской. Оказалось довольно вкусно. Сахар хрустел на зубах, а каша была еще теплая.

      – Собираюсь сегодня в бассейн, – объявил прадедушка Кас. – Уже дней пять там не был.

      – А почему у Сванны нельзя принять душ?

      – Потому что она только мешает. Вдруг ни с того ни с сего заявляется в ванную комнату и допытывается, справляюсь ли я с собственным мытьем.

      – Я тоже хочу в бассейн, – сказал я.

      – Хорошо, – сказал прадедушка Кас. – А эти клуши пусть у Сванны моются.

      Я чуть не подавился.

      – Семейство клуш. – Прадедушка Кас усмехнулся, его косматые брови опустились на глаза, а лицо сморщилось.

      – У меня уже мало что работает как надо, но с моими ушами пока всё в порядке. Не спрашивай почему. Лично я бы предпочел, чтобы в порядке было мое сердце.

      Я кивнул.

      – Или еще что-нибудь, – сказал прадедушка Кас.

      Он посмотрел на меня в надежде, что я спрошу: что именно? Но я не настолько глуп.

      Буря стихла, стояла ясная морозная погода. От дома до дороги через заснеженное поле вилась цепочка следов, проложенная мамой, бабушкой и Линдой. Было видно, что они шли след в след.

      Прадедушка Кас проложил свою собственную тропинку. Я пошел за ним не сразу. Сначала взглянул наверх. Прямо за домом возвышалась белая гора с темными скалистыми выступами. Буквально под самым носом. Всё это время она пряталась в засаде и лишь прошлой ночью, в темноте, незаметно подкралась к нам.

      – Гора-зомби, – произнес я.

      Я скучал по Линде. Мы, как правило, понимали друг друга с полуслова. Когда я что-то говорил, Линда откликалась, и этот наш диалог был похож на перебрасывание друг другу мяча. Мы кидали и ловили его так быстро, что никто не успевал уследить.

      – Господи, о чем это они? – негодовала бабушка.

      Но сейчас я сказал «гора-зомби», и это слово безответно шлепнулось на землю. Потому что Линды рядом не было.

      Я обернулся. Бок о бок с горой-зомби стояла другая гора, а возле нее еще одна и еще.

      – Мы окружены, – сказал я.

      Снова два жалких шлепка.

      Я пересек поле и догнал прадедушку Каса. Дальше мы шли вместе. Медленно, потому что прадедушка Кас покачивался из стороны в сторону, хотя ветра почти не было. Перед нами стоял выбор: идти либо по скользкой дороге, либо по ухабистому тротуару с сугробами. Прадедушка Кас выбрал середину дороги. На нем были высокие походные ботинки и брюки, заправленные в носки. На мне кроссовки, в которых я тут же опять замерз.

      Мы миновали пекарню, аптеку и небольшой причал, а прямо перед церковью свернули направо.

      – Там, чуть подальше, фьорд выходит в море, – показал прадедушка Кас.

      Я начинал соображать, как устроена деревня. Она лежала на берегу длинного узкого морского залива. Фьорда. К фьорду примыкали горы,