Четыре пьесы. Комнатная девушка ■ Так уж случилось ■ Отель «Монплезир» ■ Логика сумасшедшего. Александр Жабский

у тебя этот инстинкт передовых позиций никогда и не сдавал вообще.

      Алёна бросает на него лукавый взгляд.

      АЛЁНА. И всё-то ты видишь, инженер человеческих душ!..

      ДОБРОРАДОВ. Да какой я там инженер: скорей уже – техник-смотритель.

      АЛЁНА (наконец замечает свою сумочку у задней ножки кресла, в котором сидела и куда сама же её, придя, положила) Вот же она! Ладно, Сидуша, может мы как-нибудь ещё и вернёмся к этому вопросу. Сперва давай квартиру твою отделаем… Что-то мне не очень по душе подобные чуланы в качестве декорации к стариковскому адюльтеру (обводит руками непрезентабельную гостиную). Не заходят, как моя внучка Иллария по-студенчески выражается. (Подходит и исключительно дружески чмокает Доброрадова в щёку) Не провожай – тут рядом остановка.

      ДОБРОРАДОВ. Ну вот ещё! Разумеется, провожу. За одно ещё малость пройдёмся: погода-то нынче какая чудесная.

      Он ловит её локоток и, галантно поддерживая за него, сопровождает гостью прочь из комнаты, напоследок выключив в ней свет.

      Картина 2-я.

      Студенческое общежитие. Комната на троих жильцов. Но в ней на кровати сидят двое, причём, один – явно гость, поскольку комната, судя по многим находящимся в ней приметам, девичья. Парень с девушкой сидят на некотором расстоянии друг от друга, в явном напряжении. Девушка горячится, парень нервничает.

      ИЛЛАРИЯ. И не уговаривай меня, пожалуйста, Матюшка! Сказала нельзя – значит, нельзя. В любой момент могут вернуться девчонки…

      МАТВЕЙ. Ларечка, но ты же сама говорила, что Ирка уехала на выходные домой, а Инга – у своего парня зависла, а это значит, на пару дней точно..

      ИЛЛАРИЯ. И что? Иришка вполне могла не достать билет, её автобус могли запросто отменить, а то и вообще трассу закрыть – смотри какая метель на улице. Куда ей деваться? Ясно, поедет обратно в общагу. А Инга может с парнем поругаться: они беспрестанно цапаются – и тоже сюда поползёт, зализывать раны.

      МАТВЕЙ. Конечно, всё возможно… Но разве нельзя им позвонить?

      ИЛЛАРИЯ. И что я им скажу? Как ты, мол, Ирочка, едешь там, скоро ли будешь дома? Да она за дуру меня примет: чего звонить – не в космос же полетела. Сразу поймёт, что я не её комфортом в пути озабочена.

      МАТВЕЙ. Ну и поймёт, что ты не её комфортом озабочена, а сексуально – и что такого?

      Он не успевает договорить, как получает по коротко стриженой голове подушкой.

      ИЛЛАРИЯ. Это кто озабочен?! Это я озабочена? Это ты озабочен!

      МАТВЕЙ. А ты, значит, Иллария, нет?

      ИЛЛАРИЯ. Нет!

      Матвей поднимается с кровати, отбрасывает подушку, та падает на пол.

      МАТВЕЙ. Ну, ясно. Тогда счастливо оставаться. Я ведь, как ты понимаешь, не в «Мортал Комбат» пришёл с тобой на пару поиграть…

      ИЛЛАРИЯ. Ну и вали!

      МАТВЕЙ. Не и свалю.

      ИЛЛАРИЯ. Но если уйдёшь, то вообще ко мне дорогу забудь!

      МАТВЕЙ. Уже начал забывать. Это какая улица – Ударников? Или