Искатель истины Данила Соколик. Антон Волков

мой сумрачный друг, твоя работа – не спускать глаз с экскурсионной группы, а также не допускать посторонних на место преступления.

      – Да я их уже отпустил!

      – Весьма поспешно. Вероятность того, что кто-то из этой группы и есть настоящий убийца, ненулевая.

      – Капитан, я не буду его слушать! – взорвался Клыгин, – Кто он вообще такой!

      – Час. Вытерпи Данилку всего час, – пробормотал Будко, – Мне пора, скоро уроки в школе закончатся.

      С этими словами он пошел к воротам, давая понять, что разговор окончен.

      – Отпусти бедолагу, – сказал парень в мундире.

      Даже стоя спиной к Клыгину, я ощутил пламя его ненавистного взгляда, адресованного человеку перед собой. Щелкнули наручники, и я с радостью почувствовал свободу в запястьях.

      – Теперь оцепи место преступления. Что мне, говорить как делать твою работу? Я же всего только гражданский.

      Клыгин резко развернулся и пошел к дворницкой. Я с нескрываемой радостью обратился к своему спасителю:

      – Даже и не знаю, как отблагодарить. Хоть ты мне поверил…

      – Ерунда, – отмахнулся он, – По тебе видно, что ты этого не делал. Растрепанная, залитая краской, рубашка, эта безумная прическа – ты студент художественного вуза. Творческая личность, как говорится. Такие люди неспособны на убийство в принципе. Как там говорилось у классика? «Гений и злодейство несовместимы», кажется. Хотя ты, наверно, и не гений, но на злодейство тоже вряд ли способен.

      Я не знал теперь, благодарить его или нет, особенно после того, как он усомнился в моих художественных навыках. Хотя, будем честны, гением живописи я правда не был. Тут я спохватился, что еще не представился.

      – Иван Федоров, – сказал, открывая навстречу ладонь.

      – Хм, и имя у тебя тоже скучное, – пробормотал он.

      Каков наглец! Но все-таки он представился в ответ.

      – Меня зовут Данила Соколик. Я живу в Толстовском доме.

      – Это было трудно не заметить. Эффектное появление.

      – А, это… – он махнул рукой, – Да, пришлось смотать веревку из подручной простыни. Совет двора меня, наверно, убьет за то, что ногами упирался в фасад, когда прыгал.

      Я взглянул наверх. С балкона четвертого этажа действительно свисала импровизированная веревка из белой простыни. Я не успел оценить высоту, с которой ему пришлось прыгать, потому что на плечо опустилась ладонь:

      – Мой друг, архитектура этого двора, без сомнения, прекрасна и достойна пристального внимания. Но сейчас нам нужно отправиться на место убийства. Если ты, конечно, не хочешь снова оказаться на марше у Клыгина.

      Я, конечно, не хотел, и вместе с Данилой мы пошли обратно в дворницкую. Когда проходили мимо экскурсионной группы, ко мне подошел Суслов.

      – Объясните, что тут происходит, – сказал он раздраженным тоном, – Нас вроде отпустили, а теперь сказали стоять, не двигаться с места. И вас же арестовали?

      – Мы проводим расследование, – сказал я как можно более важным тоном.

      Он так опешил, что его усы подпрыгнули к щекам.

      – Но вы же…

      – Я