Сильнее боли. Андрей Буторин

принять чью-то любовь. Да я и недостоин ее.

      – Вот как? – уже совершенно равнодушно произнесла Галя и, вновь развернувшись, обронила через плечо: – Меня не надо провожать. Прощайте.

      10

      Оставшись наедине с ночным спящим городом, Тарас впервые вспомнил о маме. Не то чтобы ему стало от этого стыдно, но все-таки пронеслись в голове определенные мысли, характеризующие его не с самой лучшей стороны. Впрочем, у Тараса имелось и железное оправдание – он ничего не мог поделать, чтобы предупредить маму, что жив и… – Тарас осторожно потрогал распухшую переносицу, – относительно здоров. Разумеется, на учительскую зарплату и мамину пенсию много не нашикуешь, но все-таки он пытался пару-тройку раз склонить ее к покупке мобильного телефона, благо недорогих моделей продавалось теперь немало. Однако всякий раз получал с материнской стороны решительный отказ. Аргумент был один: это бесполезная роскошь, неразумная трата денег. Ведь дома есть телефон, в школе – тоже. По улицам и кабакам Тарас, слава богу, не шляется, а если когда и бывает в гостях, то и там наверняка телефон найдется. Так что, по маминой милости, и остался Тарас без средств связи, а значит, определенная вина в ее теперешнем волнении – а в том, что мама сходит с ума, он не сомневался – ложится и на нее саму. Ну, а что до самой сути произошедшего…

      Собственно, весь оставшийся путь до дома, а занял он минут сорок, не меньше, Тарас и размышлял именно об этой сути. Никто и ничто не мешало ему, даже луна скрылась за облаками, а редкие автомобили и мигающие желтым светофоры, свет которых расплывался в близоруких глазах бесформенными колышущимися медузами, словно задавали некоторый ритм мыслительному процессу.

      Тарас, как человек обстоятельный, а тем более, как учитель-словесник, привыкший разбирать словарные конструкции на составляющие, решил и случившееся с ним разложить подобным образом по полочкам. Такой систематизированный подход помогал, во-первых, лучше сосредоточиться, во-вторых, отстраниться от проблемы, взглянуть на нее со стороны, тем самым гася лишние эмоции, а в-третьих, просто он привык – так ему удобней мыслить.

      Поэтому Тарас и решил в первую очередь определить, а где же, собственно, начинается завязка всей этой истории? Что-то ему подсказывало, что не вчера, когда он неведомо как оказался на чужой даче, а еще накануне, когда непонятно куда выпали три часа. Значит, надо хорошенько подумать о том, где он был позавчера после школы, куда ходил, почему не отправился сразу домой?

      Проще всего предположить поездку за город, к Александру Николаевичу. Ведь с тех пор как не вернулся из Чечни дяди Сашин сын и Тарасов лучший друг Сашка, он, Тарас, регулярно, не реже пары раз в месяц, наведывался в любительскую обсерваторию Хрумовых. И не только потому, что так уж любил смотреть на звезды. Просто он видел, какие «звезды» загораются при этом в глазах Сашкиного отца, словно на какой-то миг тот вновь обретал погибшего сына. А еще… Тарас и сам до конца не мог себе признаться, но такие «астрономические» поездки стали ему почти физически необходимы. Они словно заменяли ему то, чего он был лишен, –