Детский мир. Книга вторая. Воины на крайний случай. Андрей Васильев

конечно. Один земной астроном дал названия нашей звезде и ее планетам на древнем языке санскрите. Так вот, слово Балия на нем означает «детство».

      – Вот оно что. А почему он ее так назвал?

      – Неизвестно. У него все луны Джалы названы возрастами. Ближняя – «умирание», следующая за ней – «старость», дальше идут «взрослость», «юность», «детство» и «рождение». Через миллиард лет они начнут падать на Джалу. Одна за другой… Может быть, астроном хотел сказать, что у всего во вселенной есть начало и есть конец. Всё рождается и всё умирает. Люди, планеты, звезды.

      – И звезды? А разве они не светят вечно?

      – Нет. Они тоже рождаются и умирают.

      – Вот это да! Расскажи об этом.

      – Это очень научные вещи. Я про них интересно не расскажу.

      – Всё равно.

      – Ну ладно, слушай.

      И Аня стала рассказывать Тиму о звездах. Какие они бывают и почему. Как проживают свою жизнь и чем ее завершают. Тим слушал с большим интересом, пока Аня не стала объяснять разницу между нейтронной звездой и черной дырой. Смысл этого объяснения до него никак не доходил, и он заскучал, но переспрашивать не стал. Ему просто приятно было слушать. Слова девочки словно качали его, убаюкивали. Тим слушал, слушал. И уснул. Не заметив этого, Аня продолжала рассказывать, но вскоре и на нее подъем спозаранку подействовал. Он стала говорить всё медленнее и тише и, наконец, тоже уснула.

      Проснулся Тим, когда солнце уже далеко перевалило за зенит. День по-прежнему был ясный. На ярко-синем небе медленно ползли четко очерченные кучевые облака, узкие длинные листья на верхушках крылолистов едва шевелились в почти неподвижном воздухе. Ничто вокруг не намекало на скорую перемену погоды и приближение сильного ветра.

      Тим разбудил Аню. Она с тревогой взглянула на его хмурое лицо и спросила:

      – Что-то случилось?

      – То-то и оно, что ничего. Смотри, какая тишь. Где обещанный после обеда ветер?

      – Но мы же еще не обедали, – улыбнулась Аня.

      – Тебе смешно, а мне не очень. Я здесь торчать весь день не собирался, но, похоже, до вечера ветра не будет, – Тим недовольно поморщился. – Да еще и жарко.

      Он стянул с себя хэб, надетый по настоянию мамы – она опасалась, что в полете будет холодно. Аня тоже сняла свою ветровку и спросила:

      – Мы есть-то сегодня будем? Я уже проголодалась.

      – Будем, – хмуро пробурчал Тим.

      Они достали еду и пообедали.

      – Аня, у тебя если дома дела – иди, – сказал Тим, прожевав последний кусок и запив его водой. – Чего здесь со мной от скуки маяться?

      – Нет у меня дома дел. Здесь интересней… будет… Когда ветер подует.

      – Пока его дождешься – помрешь от безделья.

      – Давай в уголки сыграем.

      – В уголки? – Тим задумался. – А сколько ходов форы дашь?

      – Два.

      – Два в прошлый раз было, и ты меня всухую уделала. Давай три.

      – Хорошо, давай три, – согласилась Аня.

      Она достала из кармана ветровки геймбокс и выставила на экране игру в уголки. Тим передвинул на нем пальцем