Детский мир. Книга вторая. Воины на крайний случай. Андрей Васильев

на флейте веселую мелодию. Аня повернулась к нему и с восхищением наблюдала, как его пальцы стремительно закрывают и открывают на ней дырки.

      – Здорово, – сказала она, когда Тим закончил играть. – Это ты сочинил?

      – Я… И еще многое другое, – Тим вздохнул. – Только это всё зря.

      – Что зря?

      – Ну, сочинять, играть. Бесполезный труд.

      – Как это бесполезный?! – Аня даже подскочила от возмущения. – Очень полезный! Кто тебя слушал, всем нравится.

      – И что с того? Я же не могу громко играть. Только для нескольких человек – кто рядом. И чтобы всем хотя бы одну мелодию сыграть, целый год потребуется. А я хочу для всех и сразу. И не одну, а много мелодий.

      Тим снова вздохнул.

      – Но так не получится. Чтобы сразу много людей музыку услышали, надо много музыкантов вместе собрать. Тогда громко будет и всем слышно. Это «оркестр» называется. И еще с разными инструментами, тогда мелодии красивее звучат. И еще зал нужен большой, чтобы всех людей вместить. Мне про всё это учительница по культуре сказала. А она бывшая Наилучшая – знает, что говорит… Но ничего этого нет и не будет… Так что всё зря.

      С полминуты Аня смотрела на Тима, нахмурив брови, затем снова легла и долго молчала, глядя в небо. А потом вдруг уверенно заявила:

      – Будет у тебя оркестр. И залы будут. На всех планетах твою флейту услышат.

      – Так уж и на всех? – скептически усмехнулся Тим.

      В слова Ани он, конечно, не верил, но помечтать о своем несбыточном будущем был не против. А она, казалось, совсем не шутила:

      – Конечно, на всех. Вот увидишь. Всех людей твоя игра восхитит. И все твои мелодии прозвучат.

      Тим ненадолго задумался, а потом тихо произнес:

      – Кроме этой.

      И заиграл медленную, печальную мелодию.

      – Красивая, – оценила ее Аня, когда смолкла последняя нота. – А я помню. Ты ее на Бородатой скале играл. А после почему-то ни разу.

      – Потому что она… – Тим вдруг запнулся и смущенно произнес: – Она только наша… Вернее… она твоя. Для тебя… Я ее только тебе играю.

      – Почему?

      Аня повернулась к Тиму и глядела на него удивленно и очень внимательно. От этого взгляда Тим еще больше засмущался.

      – Так, – едва слышно произнес он, отводя глаза. – Захотелось.

      Аня хотела было что-то сказать, но передумала. Снова легла на спину и стала глядеть в небо. И только через минуту тихо спросила:

      – Тима, а ты ее когда сочинил?

      – В ту ночь… на скале. Только не сочинил. Она сама во мне возникла… Заиграл ее, словно уже знал… Не знаю, почему так получилось.

      Тим грустно вздохнул.

      – Ты тогда на небо глядела. Печально. И глаза у тебя блестели… Наверно, это слезы просились. А я в них сияние звезд видел.

      И он снова вздохнул.

      – Тима… а назови ее так… нашу мелодию, – тихо сказала Аня.

      – Как?

      – Сиянье звезд в твоих глазах.

      – Сиянье звезд? Красиво… Пусть будет так.

      Тим посмотрел на Аню.

      – А хочешь, теперь я про твое будущее расскажу?

      – Про