Уссурийская метелица. Александр Леонидович Миронов

С больной ногой такую пропасть не перепрыгнуть. Славка повернулся к переду машины – капот еще не погрузился в воду. С него на лед перепрыгивал Коля. Урченко и Триполи подхватывали его. Они уже втроем кричали Потапову:

      – Славка, давай сюда! Скорей!..

      2

      Как только в дыре исчезли валенки Потапова, Морёнов ухватился за края тента, намереваясь выскользнуть следом. Бросил взгляд в салон и опешил – на руле лежал Бабуля!

      – Эй! Вовка, ты чего?.. – позвал его Морёнов.

      Но Бабенков молчал. С того момента, как машина провалилась в полынью, прошла, казалось, целая вечность, за это время из "бобика" все должны были разбежаться, как суслики из норы. Какого же черта Бабуля на руле разлегся? Оплакивает его что ли, родимого?

      – Бабуля! Проснись, утонешь!..

      Бабенков молчал.

      Морёнов выглянул из машины наружу. На льду были все. Кричали ему:

      – Морёный! Юрка! Скорее!.. Где там Бабенков?

      Юрка увидел троих прыгающих, а Славку, сидящим на льду – он держался за ногу, за колено. Майор был в крови, и он вспомнил, что тот разбил ветровое стекло головой, и, как будто бы убедившись, что среди его товарищей действительно не достает одного, нырнул назад в машину. Бабуля лежал на руле, свесив вниз руки.

      Согнувшись под тентом вдвое, всё так же стараясь не намочить валенки в воде, уже поднявшейся под самые сидения, Юрий прополз по лавкам к водительскому сидению. Схватил за ворот Бабенкова и откинул его вместе с водительской спинкой назад.

      – Ты чего разлегся?!.

      Бабенков был бледен до синевы. От удара о спинку сидения у него открылись глаза до неестественных размеров, чем и напугали. Казалось, они вот-вот выкатятся из орбит. Глаза задергались, словно пытались свернуться с тех креплений, на которые были навёрнуты. Открылся и рефлексивно задергался кадык на худой шее, рот сделал взглатывающие движения на вдохе.

      – Да очнись же ты!!. – Затряс его Юрка. – Очнись, Вова-а!..

      Морёнов наступил на бидон, но тот вывернулся из-под ноги, – он уже плавал между сидениями, – нога соскользнула с него в воду. Поймав флягу за "юбку", он отшвырнул её в салон. Стоя одной ногой уже в воде, и довольно неудобно, (она попала между сидением и возвышением у рычага коробки передач), другой на пассажирском сидении, тряс Бабенкова за грудки. Вода уже проникла в валенки, вымочила ноги до колен. От холода Юрия передернуло.

      Лицо Бабули начало принимать живой цвет, на щеках стал появляться румянец, а под глазами таять синева.

      – Вова! Бабуленька, ну очнись же… Утонем ведь!

      Юрий, не осознавая того, что тряска только на пользу человеку, у которого было сбито дыхание, и который находился в нокауте от удара площадью во всю грудь, торкал того об сидение с отчаянием.

      Бабенков, наконец, стал приходить в сознание, у него открылся “клапан", перехвативший дыхание, он с шумом втянул в себя воздух, и из глаз покатились слёзы. Бабуля всхлипнул, застонал, положил на грудь руки, до этого безжизненно обвисшие.

      Юрий облегченно вздохнул: ожил!..

      – Вова,