Король плоти и костей. Лив Зандер

щиколотку. Еще немножко… еще чуть-чуть… почти-почти…

      Боль сковала все мышцы.

      Голова ударилась о землю, медный вкус крови обжег язык.

      Краешком левого глаза я приметила возвышающееся надо мной серое сооружение, холодная тень которого накрыла мое дрожащее тело. Проклятый мул притащил меня на Порченые поля, но я же не могу пройти через Эфенские врата в Седеющую башню. Ни один человек…

      Хлюпанье и чавканье грязи под копытами сменилось звонким цоканьем.

      Внезапный холод парализовал меня. Холод сопровождала тьма. В голове билась паника. Я не должна быть здесь. Я это чувствовала, чувствовала всем своим существом, это чувство пробирало до мозга костей, чувство… что оказалась я не в том месте.

      Несколько долгих мгновений нас преследовал свист ветра, мы углубились в проход, и ветер затих, но впереди вдруг что-то яростно грохнуло, и между камнями лихорадочно заметалось эхо.

      – Вино. Всегда… вино, – пророкотал низкий голос, после чего снова громыхнуло: будто разбилась груда тарелок. – У них что, кончилась вся медовуха? И эля не осталось вовсе?

      – Коли те нужна медовуха, так не подпущай гниль к моему телу, шоб я еще разок прошлася до ближайшей деревни. Будта у меня и без того мало хлопот, чтобы еще искать вино для твоей пьяной башки.

      – Следи-ка за языком, Орли, – прорычал низкий голос.

      Последний раз цокнули копыта, и Августин остановился.

      Мотающийся из стороны в сторону хвост закрывал обзор, но мне удалось разглядеть белые ступени, усеянные осколками глиняных кувшинов. Со ступеней стекало вино, скапливаясь на бледном алебастре красными лужами.

      – Ох, бедная скотинка, замучили тя до смерти? – За четырьмя жилистыми ногами моего мула появились черные башмаки, и голос Орли сделался мягче. – Не стал сбрасывать сбрую, аха? Славная ты скотинка, притащил усталые кости отдохнуть со своим хозяином.

      Кости – отдохнуть с хозяином?

      Меня затрясло, сердце и легкие разрывались, нарастающее отчаяние затопило меня целиком. Я что, действительно в Сумрачной башне? Нет. Это просто дурной сон. Сон. Да, всего лишь сон. Просто…

      Ремень дернулся, и лодыжку мою пронзила такая острая боль, что я резко втянула в себя воздух…

      …и подавилась им.

      Под ребрами забулькало, разбухая, расширяясь, распирая грудь, что-то густое и теплое заклокотало в горле вперемешку с судорожным кашлем, я резко повернула голову – и все выплеснулось наружу. Липкая жижа покрыла десны, заполнила промежутки между зубами, потекла по подбородку, словно рыбий жир.

      Кровь.

      Слишком горячая, чтобы это было сном.

      Топ. Топ.

      Шаги.

      – Охо! – Орли всплеснула руками и прижала их к груди. Бледное лицо ее было сплошь пронизано тонкими черными прожилками. Такие же прожилки испещряли белки глаз.

      Говорящий труп?

      Но… как?

      Седые косы взметнулись – Орли повернула голову в сторону лестницы:

      – Подойди-ка сюда, посмотри.

      Мужчина вздохнул:

      – Что, мул привез медовуху?

      – Не-а.

      – Эль?

      Орли